«Какой пикник? Тут дровами и не пахнет!»

Чем меня притягивают горы, походы? Люди, общение, интересы, красота горных дагестанских пейзажей. Сами ледники мне не особо нравятся. Когда поднимаешься выше 3-х тысяч, там уже арктические условия, и не всё так красиво смотрится. А где все цветет и зеленое — здорово!

До политехнического института я занимался в разных секциях: дзюдо, фехтование, вольная борьба, волейбол и стрельба. Практически во всех этих секциях каждый за себя, а в туристическом клубе другие отношения, и меня это привлекло. Девчата управляли всеми пацанами: дров, воды принести. Если правильно распределить все функции, то в лагере всё нормально.

До нас на базе политеха работал другой клуб. Произошла трагедия, спортсмены замёрзли на Фийском перевале. Клуб тогда закрыли, сменился начальник контрольно-спасательной службы Дагестана.

Через год или два Рахматулла Алиев вместе с Женей Максимовым создали клуб «Богос» (1984 г.). Вначале ректорат выделили нам 4 комнаты в общежитии, но потом две забрали. Сейчас в этих помещениях находится детская футбольная школа Маркарова.

Своего снаряжения у команды не было. С нами всем делился клуб «Локомотив». Железные карабины, треугольники и бобы, верёвки, рюкзаки, спальники, палатки, абалаковские обвязки (кольца с ремнями для страховки на ледовом склоне. — Ред.).

В экспедицию или на соревнование не поехать просто так. Если в клубе кому-либо не доставались рюкзаки, спальники, куртки-анораки, полиэтиленовые мешки, приходилось находить через знакомых, шить или покупать. В горах ты непременно попадёшь под дождь, а если вещи промокли — не согреться, в общем, плохо будет. Поэтому используется своя технология: рюкзак с вещами надо засунуть в плотный полиэтиленовый пакет, документы прячутся отдельно. Многое из снаряжения, а ещё ледорубы нашему клубу выделил Бадрутдин Гамзаев из «Локомотива».

Хорошо помню альпиниаду в мае 1987 года. За месяц до поездки в Куруш к нам прикрепили инструктором по альпинизму Анатолия Скорнякова. Дело в том, что у «Богоса» в туризме было всё нормально, иногда на соревнованиях даже брали первые места, но технических возможностей, а главное, навыков в альпинизме не хватало.

В Куруш мы поехали под руководством Льва Цинципера.

При восхождении на Шалбуздаг произошёл такой случай. Цинципер уговорил поехать с клубом ещё нескольких товарищей, далёких от горных восхождений. Там были двое из Политеха: Омар, работавший в ВЦ, и лаборант Дмитрий, которого мы прозвали из-за бороды доктором Хайдером (в 1986 году в Вашингтоне доктор Хайдер объявил голодовку, установил палатку, в которой жил всё время до окончания акции. — Ред.).

Лёва их заманивал тем, что в Куруше будет зелёнка, шашлыки, пикник. А они приезжают и говорят: «Какой пикник? Тут дровами и не пахнет!»

Но развитие истории было впереди. От приборостроительного завода на альпиниаду привезли большую команду, но люди были совершенно не готовы к соревнованиям, даже одеты не по-спортивному. Ладно, человек приехал в кедах, но девушка в сапогах на молнии — куда её тянуть? Оставили на полпути и доктора Хайдера. Его крики с проклятиями в адрес Лёвы преследовали нас долго. Я невольно подслушал разговор Цинципера со Скорняковым: «Мы стартанём, а они через метров 200–300 сами остановятся». Так и случилось, кто-то спустился, а те, которые поднялись выше — остались на склонах и им рекомендовали оставаться в той же точке, чтобы их потом найти. В горах ведь легко заблудиться.

После восхождения вечерело, и я настойчиво повторял Цинциперу: «Давай народ собирать. Потому что многих мы не нашли и не знаем, где они». Чудом удалось избежать беды.

* * *

В июле 1992 года небольшая группа альпинистов Махачкалы задалась целью подняться на Аддала-Шухгельмеэр одним из маршрутов 3Б первопроходом.

Состав команды: руководитель Константин Дорра, Володя Максимов, Герман Фомин, Александр Иванов.

Костю я знал ещё по Пушкинской улице. Он жил с мамой на квартире, в доме, где проживает Зинаида Кухарская. Там жил мой товарищ, и мы несколько раз с Костей общались. А потом, на соревнованиях, когда я выступал за «Богос», мы друг друга лучше узнали и подружились.

Стартовали от метеостанции «Сулак, высокогорная». Маршрут был пройден за 8 часов по ледовой стенке, с выходом на гребень, по нему и взошли на Аддала. Ледовый проход был для нас тогда в новинку. Кроме Кости, на льду никто толком не стоял.

С первыми лучами солнца начался камнепад, и необходимо было прижаться корпусом ко льду. Из-за нехватки снаряжения, на выходе из ледовой стенки, три участника оказались на одной веревке. У впереди идущего Кости Дорро верёвка обвила шею. Пришлось резко рвануть вперёд, чтобы ослабить натяжение петли, иначе он бы задохнулся. Как так получилось — не понятно, но мы вышли из этого положения.

Перед восхождением мы отрабатывали маршрут и консультировались с Костей. Он в этом деле был дока и весь путь знал вплоть до метра. Двигаясь по маршруту, он всё фотографировал для отчёта на старенький фотоаппарат «Смена 8М». По возвращении в Махачкалу снимки нашего пути Костя отослал в Москву, в Федерацию альпинизма России. Важно, чтобы комиссия приняла этот маршрут как первопроходный и задала ему категорийность (исходя из углов вертикальности, сложности и т.д.). Известно, что в Федерации сидят немного надменные люди, поэтому Костя говорил, что будет подавать на 4А, потому что категорию они явно занизят.

После Аддалы мы ушли на Снеговой хребет. Это тот же Цумадинский район: гора Диклосмта является узловой. Здесь сходятся, напомню, три границы: Грузии, Чечни, Дагестана. Траверс до нас там никто никогда не делал. Дело в том, что сам Снеговой хребет отличается капризной погодой. На дагестанской стороне сначала все шло хорошо. Прошли село Гакко и остались на ночевку у места слияния двух рек — Интикая и Гакко. Хочу напомнить, ещё была одна страна, и государственной границы на Кавказе не было. Но обстановка в Цумадинском районе была напряженный, потому что сёла Гакко и Сильди враждовали между собой из-за пастбищ. Спор очень старый, одному селу помогали абхазы, вооружая их, а другому — грузины. Провокаторы разжигали этот конфликт, и мы были свидетелями этого.

Весь наш поход уложился в две недели. Ночевка была именно на Восточном Диклосе, потому что полностью траверс пройти за одни сутки невозможно. Технически он должен был закончиться на горе Отрлобак, на краю Снегового хребта. Но на Восточной нас накрыло. Со стороны Грузии есть четырёхтысячник — пик Джапаридзе, над ним висела большая туча, и сверкали молнии. Когда мы шли с запада через центр на восток, уже понимали, что она может подойти к нам. Так и произошло! Около одиннадцати вечера туча дошла до нас. Видимости практически не стало, и дальше идти было невозможно. У Диклоса пять вершин: Южная, Западная, Центральная, Восточная и Северная. Со стороны Гакко ни одной вершины не видно, только со стороны Грузии. Диклос Северная находится на территории Чечни. Вечером мы могли бы быстренько сбегать на нее и вернуться, но очень устали: стало неохота идти к этой горе в лучах заката. К тому же нам перекрывала путь горизонтальная трещина. Оглядевшись, решили, что трещину эту можно проскочить — препятствие показалось преодолимым. А утром нас засыпало снегом, и трещину было уже не разглядеть. Идти стало опасно. Костя сделал попытку ползком преодолеть, но вовремя остановился. Сослался на то, что мы не очень опытные: «Если я сорвусь, ваши действия могут быть не совсем правильными, поэтому рисковать не будем». Так Северная и Ортлобак остались нами не пройденными. Мы не стали рисковать и спустились, сделали дюльфер на Восточную вершину.

На перевале «Диклос Западный» мы подняли записку москвичей 88-го года в коробке из-под кефира, прочли и туда же положили свою записку. В том месте и ночевку устроили. Там лежали большие каменные плиты, и была метровая площадка для двух небольших «памирок». На Центральной вершине я заметил тура, который спаривался с самкой. Здоровые такие рога у самца! Ветер шел от нас, и как только нас почуяли — сразу куда-то в пропасть «ших!».

После окончания политехнического института я работал в НИИ «Полёт» (потом НИИ «Азимут». — Ред.) инженером-испытателем радиопеленгационных устройств. Работа была связана с выездом в тот аэропорт, который заказывал устройства. Карта моих командировок была от Командорских островов до Калининграда и от Тикси до Махачкалы. Закалка альпинистская мне помогала.