Капитан, капитан, улыбнитесь

Многие знают, что дагестанцы достигают вершин в спорте, искусстве, науке. У нас есть летчики-испытатели и даже космонавт. Но это не всё — дагестанцы и на морях достигли немалых успехов! Магомед Гаджиев, Альберт Гаджиев, Али Алиев…

Мы встретились с капитаном дальнего плавания Умаром Магомедовичем Абасовым, который рассказал нам о своём жизненном пути.

— Я родился в Тухчаре, в горах, в 1933 году. Когда мне было десять лет, я с отцом поехал в Чарджоу (Туркменистан). Мой отец повредил зрение в Гражданскую войну, когда во время боя ему в глаза попал песок. Так что работать толком он был не в состоянии. В Чарджоу было много лакцев, было проще устроиться, да и бывал отец в молодости в тех краях.

Пять дней мы пешком спускались к морю. Тогда я и предположить не мог, что больше не увижу своё родное село — через год всех жителей села переселили в Новолакский район. Сейчас от того старого Тухчара ничего не осталось, он жив только в моей памяти. Впервые после этого я съездил туда через сорок лет, а теперь бываю там каждый год, навещаю родину.

Основным работником в семье был я, у меня трудовая книжка официально открыта в десять лет. За это я потом получил звание «Ветеран труда» как несовершеннолетний, трудившийся во время войны. А медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» меня наградили в четырнадцать лет.

Работал я в Чарджоу в райпромкомбинате, а в свободное время ходил по колхозам с инструментом: ремонтировал чайники, посуду всякую, трубы делал, печки. Быстро научился чинить патефоны, швейные машинки, велосипеды. Языка я не знал — окончил только четыре класса на родном языке в Тухчаре. Но всё было хорошо, туркмены люди очень дружелюбные, ни разу не почувствовал никакой агрессии, никто не дал мне понять, что я чужак.

Так бы всё и продолжалось, наверное, но, на моё счастье, соседом у нас был прокурор, который сказал отцу: сын должен восемь классов окончить в соответствии с советскими законами. Так как я был единственным работающим в семье, я не мог посещать все занятия. Но и не посещать школу было нельзя. «Раз так, то пусть полдня учится, а полдня работает», — пошёл на компромисс отец.

В школе я быстро стал одним из лучших учеников. Во время учебы принимал участие в различных спортивных состязаниях. А на Спартакиаде республик Средней Азии стал абсолютным чемпионом по штанге. В качестве приза мне вручили карманные часы «Молния».

Вот так, работая, я окончил школу.

Надо было решать, как жить дальше: как и прежде, работать, не имея никаких перспектив, или же идти учиться дальше. В 1951 году в «Комсомольской правде» я прочитал заметку о наборе в Ленинградское мореходное училище. Заполнил анкету, послал. Вскоре пришёл вызов — надо было ехать на вступительные экзамены.

С отцом был скандал. «Ты куда нас бросаешь, у нас больше работать некому!» — ругал меня отец. Сейчас я удивляюсь, как я решился на этот шаг. Только когда я садился в поезд, отец сказал мне: «Будь всегда таким же, каким ты был здесь, — целеустремлённым и трудолюбивым!».

Честно говоря, страсти к морю у меня не было, я его и не видел толком. Плавал до того только один раз, на пароходе «Дагестан» из Баку в Красноводск. Мореходку я выбрал потому, что там было полное государственное обеспечение — форма, питание, проживание. Отец мне ничем помочь не мог, поэтому это для меня было весьма существенно. Другого способа получить образование — а это было для меня важно, я не видел.

Но я полюбил море искренне и навсегда! Когда мы первый раз пошли на практику, на парусной шхуне «Сириус», понял, что море — это моя жизнь! Мореходка была непростым испытанием, со мной вместе поступило 32 человека. До выпуска дошли 18!

Во время учёбы я встретил и свою будущую жену Викторию. Она училась в мединституте, увидев её, я понял — навсегда! У нас в мореходке знаменитые танцы были, клуб большой. Я пригласил её, и она, к моему счастью, согласилась. Ко времени окончания учёбы необходимо было принимать решение, так как надо было ехать на место будущей работы. Все женились, мы тоже решили не отставать!

Отец мой и мать приняли мою жену без разговоров. Более того, она умела готовить хинкал, чем, безусловно, подкупала моих родителей. Прожили мы вместе 55 лет. Виктория работала врачом в Мурманской объединённой бассейновой больнице. К сожалению, детей у нас не получилось, но никогда и мысли не было о расставании. Мы усыновили сына моего брата, вырастили его как своего. Она была творческим человеком, писала стихи, чем увлекла и меня. Увидели свет два её поэтических сборника, и я не без гордости могу сказать, что многие стихотворения написаны нами вместе.

И пели нам песни в садах соловьи

О райской блаженной и чистой любви.

И время, казалось, замедлило ход,

И звёзды на небе вели хоровод.

Жизнь со мной вдохновляла её на пронзительно-душевные восточные мотивы. Хотя жизнь со мной была не сахар — нас разлучало море.

Да… Двадцать лет. Из них едва ли

Мы половину вместе провели

А остальные — в письмах, телеграммах,

В тоске и грусти мимо пронеслись.

Но, тем не менее, мы любили друг друга. Где бы ни были, стремились друг к другу.

…Взмывает у борта крутая волна —

То шепот тебе мой доносит она.

Любовь моя с утренним первым лучом

Укутает мягким и тёплым плащом.

* * *

В 1956 году, с отличием окончив училище, я начал работать в Мурманском морском арктическом пароходстве матросом первого класса на пароходе «Зоя Космодемьянская». Капитаном там был великий человек — Реутов Алексей Ильич. На десятый день он мне говорит: пожалуйста, принимай дела третьего помощника! Увидел на практике, что я знаю дело! В первый же рейс мы пошли в Арктику, на мыс Челюскина. Не прошло и года, как я стал старшим помощником капитана. Дело было так. Мы проходили сорок полярных станций, снабжали полярников всем необходимым на год. При погрузке я проследил, чтобы загружено всё было строго в соответствии с очерёдностью разгрузки. Я знал лучше второго помощника расположение груза. Это экономило время на разгрузке, в результате капитан снял второго помощника и назначил меня, так как основная работа второго помощника и есть разгрузка-загрузка, выкладка и так далее. Я фактически выполнял работу второго помощника, в дополнение к непосредственно своей, что отметил капитан и повысил меня прямо в ходе плавания.

На втором году работы я получил медаль «За трудовое отличие». Потом начал работать на атомном ледоколе «Ленин» первым помощником капитана. За всё время работы у меня не было ни одной аварии, ведь я старался всё предусмотреть, подготовиться. Держал в голове все элементы безопасности судна, всегда всё вовремя обслуживал.

Когда вышли новые правила предупреждения столкновения судов, я написал, как эти правила применять на практике. Далее я изобрёл линейку — автоматическое решение векторного треугольника. Одним движением можно было получить все элементы движения встречного судна — его курс, скорость и так далее. Тогда же не было компьютеров, всё необходимо было рассчитывать самому. При плавании в проливах я никогда не брал лоцмана, всё просчитывал сам — на каком пеленге куда повернуть, с учётом местных правил и особенностей. Желая повысить свой профессиональный уровень, я заочно поступил в Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала С.О. Макарова (ЛВИМУ).

В 1972 году за 15 безаварийных лет работы я получил звание «Лучший капитан Министерства морского флота СССР». Как этого достиг? Я всегда исходил из того, что никаких запоминающихся событий быть не должно. Почему? Да потому, что событие — это ЧП, а работать необходимо так, чтобы ничего не случалось, всё должно быть предусмотрено заранее.

Во время работы на «Зое Космодемьянской» вторым помощником, уже с другим капитаном, Вениамином Тырловым, мне запомнился случай. Мы из Англии вышли на Исландию и два круга сделали. Штормило, судно пустое было, без груза. Я всё удивлялся, почему капитан попал в этот шторм, не посмотрев толком карту погоды. Контраст с предыдущим капитаном был велик.

Став капитаном, я всегда брал карту погоды трёх уровней: нижний, потом 1.5 километра и 3 километра. Отслеживал все перемещения грозовых фронтов. Все события можно предупредить, избежать происшествий. Правда, был один забавный случай, в Англии, в порту Абердин то ли 1968, то ли в 1970 году. Я тогда пришёл туда капитаном пассажирского судна «Мария Ульянова». Это был первый круиз из Мурманска. Мы стали на погрузку, но грузчики, узнав, что капитан советского судна имеет мусульманское происхождение, не поверив этому, потребовали предъявить им его. Для них это было в диковинку. Помполит, подчёркивая равноправие всех национальностей в СССР, объяснял им, что капитан — выходец из малочисленной национальности, командует всей командой, и это в порядке вещей. Пришлось мне встретиться с ними. Грузчики, чтобы убедиться в моей национальности, попросили произнести несколько фраз на своём языке. Я им и выдал по-лакски: «Ххуйсса ххуллих ххуйсса душнилсса ххуйсса хаварду буслай… (По хорошей дороге, рассказывая хорошие новости о хорошей девушке…). Переводчик, который там был, покраснел, молчит, испугался, видимо, что я на иностранцев выругался. Переводчика просят: «Переведите!». Он говорит помполиту: «Не могу перевести, он же семь раз выругался…». Тогда я сам перевёл, я уже знал английский язык — все ахнули, засмеялись. Напряжение как рукой сняло.

Так я, наверное, и ходил бы капитаном, но жизнь рассудила иначе. Я был капитаном на теплоходе «Немирович-Данченко», ходил на «канадской линии» — это в Европе 3-4 порта и в Канаде 3-4 порта. Я, получается, уже имел знакомства, знал всех чиновников в портах, капитанов кораблей. В то время СССР купил 10 миллионов тонн зерна, была необходимость открыть совместную компанию в Канаде — для фрахта судов, организации перевозки. В результате работы, которая сэкономила стране несколько миллионов долларов, я через полтора года получил орден «Знак Почета». Вручая орден, член Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев сказал мне: «У нас, за границей, через полтора года ордена никому не вручали». Отработал я в Канаде 5 лет и вернулся уже не в Мурманск, а в Москву — главой «Инфлота».

Через несколько лет меня направили в Стамбул для создания совместной компании — необходим был человек с опытом. Через проливы проходили порядка 12 000 судов, 7 линий работало. В 1989 году была создана советско-турецкая компания «Трансбосфор». Там я проработал генеральным директором до падения СССР.

Страна исчезла, всё было брошено на самотёк. Я спросил: «Я свободен?». Мне ответили: «Да!». Я вышел на пенсию, получил звание «Ветеран труда», но сидеть без дела было неинтересно. Мне ничего не оставалось, как создать свою компанию, благо наработанные связи и репутация позволяли это сделать. В 1993 году я создал компанию «Туршип», которая занимается агентированием и ремонтом российских, турецких и украинских судов. Я являюсь членом Ассоциации капитанов турецкого флота. К слову, я в этой Ассоциации единственный иностранец! Но и Родина меня не забыла, в 1996 году я был награждён медалью «300 лет Российскому флоту».

Это был удивительный кульбит — после гор Кавказа и пустынной Туркмении я оказался в море. Но и в море я не оставил своей страсти к работе. Во время долгих океанических переходов я чего только ни делал. Инструменты изготавливал. Чеканкой увлекался, всегда стучал молотком. Например, во время долгого перехода на Кубу сделал целую картину, она сейчас висит у меня дома, в Махачкале. Руки помнят мастерство. Я считаю, что человек должен быть целеустремлённым, всегда работать. Не ждать подачки! И, конечно же, читать — мозги должны работать! В училище, когда другие курсанты отдыхали, я читал. У меня в Москве дома есть большая библиотека — из 7 тысяч томов. Среди них нет непрочитанных книг. Только так можно чего-либо достичь. Только так из бедного мальчика можно стать капитаном дальнего плавания!

фото А. Кишова и из архива У. Абасова