Туристический дневник Гимата. Часть 4

Дневник похода II категории сложности
с. Хулисма — с. Камилух, 6–17 июля 1997 года

Посвящается всем:
@ Гимат,
Оля,
Дима (Лом),
Алик,
Мага,
Сергей,
Наташа,
Нажмутдин (Френк)

14.07.97. Утро. Пишет Лом:

12 мая перешли перевал, вышли к речке Чаан (Рутульский район). Брели очень прикольно. Единственная проблема — наверху было очень, очень холодно. Палатку ставили затемно.

13 июля прошли совсем немного. По дороге встретили чабанов, которые накормили нас сыром и напоили овечьим молоком. Оказывается, от одной овцы в день не получается и стакана молока*.

Долго выбирали место для ночевки. Когда пробирались к нему, все пошли за Гиматом, а меня черт дернул переть наверх. В общем, обосновались более-менее. Но всю дорогу лил беспрерывный дождь. Мага был дежурным, он не мог разжечь примус, и всем пришлось довольствоваться салом, хлебом и сахаром**. Спали вповалку*** под раскаты грома. Палатка стояла на склоне, и все почему-то легли вниз головами****, только Алишка перелег ночью. Утром дождя не было, все сушили свои вещи. В общем, в полумокром пойдем на перевал.

Комментарии:

* А говорят: «как с козла молока». Надо: «как с овцы молока».

** В соотношении 60:30:10 соответственно.

*** Из палатки пахло, как из склада турклуба медакадемии.

**** Примерно под углом 15 градусов. То, что они не захлебнулись в палатке, можно объяснить только наличием жабр. Однако осматривать их было некогда.

14. 07. Пишет неизвестно кто (подпись неразборчива):

За 9 дней пребывания в горах мне так это все надоело, что слов нет!

Комментарий:

См. выше, о специфическом обеднении лексикона в горах.

14.07.97. Пишет Натали:

Вышли к перевалу, нас с Олей оставили сторожить рюкзаки, а Гимат, Серый и Нажмутдин пошли на вершину. Пока мы их ждали, наблюдали за тем, как надвигались из ущелья тучи, боялись, что пойдет дождь; но все обошлось, дождь пошел только вечером. Мимо нас от туч летели орлы, насчитали около шести. Вернулись через некоторое время ребята и Гимат. Я распознала по сопению Нажмутдина. Только они вернулись, очень низко пролетел орел. Гимат выстрелил, но попал по хвосту, орел немного накренился, но «похромал» дальше. Дошли до перевала и начали спускаться по сыпухе, затем по снегу, несколько раз шлепнулась на пятую точку, но все обошлось. С мокрыми ногами добрели до лагеря. Оказалось, что поблизости есть грибы. Вышли с Нажмутдином на поляну, долго ползали по ней в поисках грибов, не могли найти. Но в последний момент напали на грибное место. Собрали целую каску грибов*.

Комментарий:

* Натали молодец, но кто похвалит грибной суп и Гимата, его приготовившего?

14.07.97. Пишет Серега:

В 15.00 поднялись на перевал Халахуркац. На подходе к перевалу оставили всю группу, втроем — я, начальник, Нажмутдин — решили подняться на вершину и назвать ее именем Булата Окуджавы*. Втроем выходим на перевал Халахуркац. На перевале находим тур, внимательно обследуем его и в его основании находим железную банку из-под чая. Внутри находим записку Рижского политехнического института, оставленную в 1987 году (10 лет прошло). В составе той группы поднялись 8 человек, причем, судя по фамилиям, соотношение мужчин и женщин было 1:1. Пишем свою записку, думаем, во что упаковать. Гимат достает презерватив**. После осмотра оказалось, что порван***. Решаем упаковать в тот же пакет, в котором была рижская записка. Упаковав записку, прячем ее в тур и уходим на вершину. Забравшись на вершину, обнаруживаем вместо тура гору сыпухи, явно созданную человеком. Я пытаюсь разгрести гору, внутри нахожу полусгнившие клочки газеты на латышском языке. Записка, следовательно, явно должна быть. Продолжаем поиски вместе с подошедшим к этому времени Гиматом. Мне повезло больше, я нахожу полусгнивший газетный сверток, осторожно разворачиваем его. Внутри еще сверток, завернутый в фольгу от сигарет. В конечном итоге добираемся до записки. Записка была оставлена тоже латышами, но в 1983 году, на 4 года раньше Рижского политехнического института. В своей записке они указали, что предыдущей запиской была команда из Махачкалы, оставленная в 1974 году (вершину они называли «Таклик», но это неверно, Таклик севернее на одну вершину в этом хребте; очевидно, они повторили ошибку махачкалинцев, сняв их записку. — Гимат). Мы также оставляем свое послание, в котором сообщаем, что называем эту вершину именем Булата Окуджавы. Создаем большой тур, фотографируемся возле него. Время поджимает, мы возвращаемся к ждущей нас группе. Уходим в сторону горы Аиксим. По дороге встреченный перевал (правее п. Халахуркац. — Гимат) также называем именем Булата Окуджавы. Проходим дальше до начала спуска с перевала. Времени мало, начальник решает не подниматься всей группой на перевал Аиксим. Передо мной ставят задачу: в одиночку подняться на перевал Аиксим (с севера. — Гимат), снять записку, если есть, и оставить свою. Мой рюкзак группа забирает с собой. Гимат обещает оставить рюкзак на следующем снежнике внизу. Здесь расстаемся. Группа уходит вниз, я бегу на перевал. По дороге встречаю медвежью тропу, иду по ней. Медведь был достаточно крупный и прошел недавно.

На твердой сыпухе следы кончаются. По всей видимости, здесь медведь сквозанул вниз. С большой осторожностью продолжаю двигаться дальше. Движение очень сложное, ледоруб практически не зарубается. Все же удается пройти этот участок не сорвавшись. Дальше пошла мягкая сыпуха, и я благополучно добираюсь до Аиксим. Здесь нахожу полуразрушенный тур. Здесь явно много лет не было человека. Тем не менее пытаюсь найти какие-либо следы записки. Однако ничего похожего на записку не нахожу. Сажусь писать свою записку. Начинается дождь. После некоторого усиления сменяется сильным градом с дождем. Прикрывая собой записку, продолжаю писать. Герметичной коробки нет, поэтому укрываю записку в туре так, чтобы не попадал дождь. Все. Работа закончена****, возвращаюсь.

Вылетаю на снежник, на котором должен был лежать рюкзак. Однако рюкзака на месте не оказалось. Посчитав, что рюкзак все же решили взять с собой, чтобы не намочить, продолжаю спуск. Через несколько минут догоняю группу. Однако мне сообщают, что рюкзак все же оставили наверху. Возвращаюсь наверх. Пытаюсь идти по следам группы. Однако на всякий случай обследую все близлежащие снежники. Рюкзак нахожу на снежнике на один ниже, на котором должен был лежать. Рюкзак промок насквозь. Забираю и быстро начинаю спуск. Иду точно по следам. Через некоторое время догоняю замыкающих группу. Выходим на заброшенный кош, где решаем провести ночь. Начинается снова дождь, второпях ставим палатки. Едим уже в темноте суп из грибов, набранных тут же. Набив наконец за целый день беготни живот, разбредаемся по палаткам. Поход закончен*****. Мы направляемся в Тлярату, до нее примерно 42 км, откуда идет автобус на Махачкалу. По дороге в Тлярату лежит множество сел, в которых, возможно, будем задерживаться******.

Комментарии:

* Вот теперь можно раскрыть секрет. Ради этого мы и пошли в горы. Кто поверит? И правильно. Мы все равно пошли бы. И даже без спонсоров. Спонсорских денег нам даже на фотографии не хватило, но все равно им спасибо.

На самом деле мы назвали и вершину, и перевал неподалеку от нее. По приезде я проконсультировался с Камилем Энверовичем; оказалось, что вершина, безымянная на карте, все-таки имеет собственное название и называется Халахур-меэр. Но против наименования перевала он ничего не имеет. Итак, решение принято, и перевал будет называться именем Окуджавы. Надо послать фотографию родственникам Булата Шалвовича.

** 10 лет лежал смирно у меня в аптечке. Предназначался для упаковывания спичек и фотопленок, чему никто не верил.

*** Так как уже был проверен электроникой.

**** Молодец!

***** Как бы не так! Приключения только начинались!

****** Задерживаться — это слабо сказано. Мы там торговали мукой и арбузами.

15. 07.97. Пишет Лом:

Вчера прошли два перевала — по одному поднялись и, пройдя по хребту, спустились по другому. Пока я с Магой и Алишкой строили тур на перевале, Гимат, Наж и Серега поднялись на вершину и (о счастье!) наконец-то обозвали ее Окуджавой*. За это время мы с Магой открыли горный бар (не игорный). С туром обломались. Пришлось перекраивать по новой.

Когда спускались, зарядили дождь и град. Замученные, промокшие, жующие щавель, дошли до коша, где и раскинулись. По дороге собирали грибы. Особенно стоит отметить Наташу и Нажмутдина, чей вклад в грибособирательство был наиболее внушительным.

Гимат сделал удивительный суп из сыроежек & дождевиков. Никто даже не отравился**.

Завхоз подобрел. Выдал каждому по два кусмана сахару. А то чай sugar-free уже надоел.

Сегодня утро выдалось расчудесное (а под утро было холодно). Солнце и всё такое. Пожрали — и в путь. На Камилух! Значит, нам туда дорога!***

Комментарии:

* Претендентами на это имя были до этого 2 вершины: Цац узловая (не взошли из-за непогоды, хотя и пытались), безымянная вершина восточнее перевала Чаанский (не взошли, потому что поздно вышли на перевал).

** Потому что весь бульон выпил я сам.

*** Ну и дорога это была! Сплошные эксперименты по выбору наиболее трудного и неправильного пути. Правило «Чабанам не верить» себя здесь не оправдало.

16.07.97. 23:30. Пишет Мага:

Утром 12 числа наша группа двинулась в сторону перевала Чаанский. Дошли до него в 18 часов. По крутой сыпухе, затем по льду, по снегу спустились. Был туман, кое-как мы спустились с него, дошли до первой зеленой травки и заночевали там. Рано утром 13 числа меня разбудил завхоз, сказав, что я дежурный*. Как бы ни было лень, я встал, принялся за приготовление завтрака. Но, посмотрев на нашу палатку, я чуть не умер** от смеха. Она напоминала пьяного бомжа, лежавшего на тротуаре. Приготовив гречневую кашу, я начал будить всех, но так и не смог никого разбудить. Кричал целых полчаса, что завтрак готов. Наконец вылезли из палатки Лом, Алик и Сергей. Поев кашу, они снова легли спать. Утро было какое-то непонятное. Когда я встал, небо было ясное, но затем собрались тучи, надвинулся туман, пошел дождь, град. Наконец встал Гимат, я снова подогрел остывшую кашу. Гимат всех разбудил, поели кашу, собрались, спустились в долину, нашли там цахурских чабанов, которые предложили нам выпить парного овечьего молока***. Хорошо поев у чабанов****, мы двинулись к перевалу Халахуркац. Под ним ночевали.

Утром 15 числа мы поднялись на перевал Халахуркац, перекусили там, затем Гимат, Сергей и Нажмутдин взошли на безымянную гору и назвали ее именем Булата Окуджавы. Я и Лом спустились чуть ниже перевала и в снежнике вырыли дыру, сверху поставили ледорубы и сделали надпись BAR, внизу — LOM, ниже — WELCOME. Дальнейший маршрут на перевал Аиксим. Через этот перевал мы спустились в долину к речке Бетзебор и там заночевали. Всю ночь шел дождь.

Утром 16 числа разбудили дежурные с криками «завтракать!». Утро было жаркое, беспощадно палило солнце. Все перед завтраком повесили свои намокшие вещи сушить. Позавтракав, мы вышли из лагеря. Цель — дойти до Камилуха. Пройдя по косогорам то вверх, то вниз, мы дошли до фермы, немного передохнув, вышли на тропу, которая вела в Камилух. По дороге нас застал сперва ливневый дождь, затем град. Короче говоря, промокли до ниточки, но добрались до Камилуха. К Камилуху мы дошли часов в семь вечера и сразу же пошли к одному из знакомых Гимата –– Камилю. Камиль с радостью принял нас*****. Все зашли домой, сразу же начали переодеваться. Все мокрые вещи повесили сушить. Хорошо посмеявшись друг над другом, поев, посидев, поболтав, все легли спать. Все говорили, что все 9 дней, которые мы прошли, не стоили одного сегодняшнего дня, всем понравилось идти в дождь и град и прийти к одному из очагов поесть, поболтать и лечь спать в теплую сухую постель, чего все так нетерпеливо ждали все эти 9 дней.

Честно говоря, мне очень понравился этот поход******. Надеюсь, что он не последний*******. Хотя в этом походе нам не повезло с погодой, надеюсь, в последующие походы повезет. На этом я заканчиваю свою писанину. Спасибо тем, кто читал.

Комментарии:

* См. выше рассуждения относительно завхоза.

** Я видел это каждое утро, но выжил. Всевышний (хвала ему!) наделил меня смирением в достаточной дозе.

*** Это делается так. Подходишь к кошу так, чтобы тебя увидели. Делаешь привал. Чабан подходит. Говоришь: «Салам алейкум!» и вслед за ним идешь к кошу. Сидишь на камешке, пока тебе не нальют молока.

Здесь необходимо сделать трагическое отступление. Речь пойдет о дагестанском гостеприимстве.

Самое страшное стихийное бедствие в горах — это аварское гостеприимство.

Когда подходишь к аварскому селению, лагерь нужно ставить либо в километре, не доходя до него, либо пройдя пять километров после него. Тогда шанс на то, что к тебе придет пьяный аварец с бутылкой водки, уменьшается до несущественного; шанс же того, что этот аварец, распив с тобой бутылку, вернется со следующими пятью аварцами, несущими с собой по пять бутылок, практически ничтожен. Исключения случались, но относятся к брежневским временам. Трезвые аварцы в горах Дагестана встречаются по возрастающей — Советский (ныне Шамильский), Чародинский, Цумадинский, Гунибский районы. Аварские женщины безопасны, так как приносят молоко.

Когда подходишь к лакскому селению, лагерь нужно ставить не ближе полукилометра, не доходя до него, и не ближе трех километров после него. Пьяные лакцы безопаснее пьяных аварцев, так как продолжают считать мужчиной того, кто не пьет.

Лезгинское гостеприимство — самое безопасное и ненавязчивое. Водку они обычно заменяют чаем. Чай пьют перед едой. Не забывайте этого и не ешьте слишком много сахара натощак! Рано или поздно, если вы не уйдете, вам дадут лепешек. Чтобы чай больше не давали, стаканы надо класть набок.

Но если без лирики, то взглянем в глаза правде — без дагестанского гостеприимства мы бы погибли. В своем подлинном виде оно встречается там, где водятся подлинные горцы. Безразлично: аварцы, цахурцы, лакцы, лезгины — горцы есть горцы, и сохранились они в селениях, где заканчиваются машинные дороги и начинаются тропы, уходящие на снежные перевалы. Спустившись с такого перевала, господа, никогда не сомневайтесь и стучитесь в первый же дом — там живут ваши друзья.

**** Когда все наелись, на столе оставались недоеденные куски хлеба, которые мы не успели спрятать в карманы. С сожалением глядя на стол (большой серый камень), все встали и стали пятиться к рюкзакам. В этом момент я сказал в пространство: «А можно я возьму остатки хлеба?.. — и, не дожидаясь ответа, сгреб все в рюкзак — … а то у нас все сухари кончились». Чабан молча принес еще два чурека, пачку сигарет «Космос» и, по отдельной моей просьбе, две коробки спичек брежневской закалки. Учитесь, пока я жив.

***** Уважаемые горожане! Как бы вы приняли 8 мокрых голодных гостей с 8 насквозь промокшими рюкзаками, пришедших к вам вечером и не предупредивших заранее о своем приходе? Конечно, Камиль был нам очень рад. Но я был рад еще больше, что он оказался дома.

****** И мне тоже.

******* И я.

**********************************************************

На этом дневник завершен. Но история нашего путешествия не закончена. Остались невоспетыми последние сутки нашего пути, осталась нераскрытой тайна Саши, витавшая над нашим повествованием, как запах чеснока над скромной саклей горца Советского, а ныне Шамильского района.

Я бы не стал продолжать дневник, если бы не Лариса, сестра Оли. Она прочитала часть дневника и неосторожно похвалила мою манеру писать. Естественно, я возомнил о себе бог весть что, но от просьбы дать автограф скромно воздержался. Впрочем, Лариса особо не настаивала (между нами, возможно, что не она у меня, а я у нее буду со временем клянчить автограф). Из этого следует, что писать дневник похода — дело более благодарное, чем научные статьи на медицинские темы. За эти статьи меня никто никогда не хвалил. Впрочем, я и писал их без удовольствия.

Итак, я постараюсь заполнить лакуны в нашем эпосе. Волею избравшего меня начальником народа, по-прежнему заменяя демократию диктатурой, я попытаюсь заставить себя и других дописать завершение дневника. Увы! Это делается после похода, и, значит, делается плохо. Нет свежести впечатлений, городские дела вытесняют романтику горных будней, и никто из нас не напишет просто и скупо, в стиле Гомера ХХ века, о том, как это было. Но мы попытаемся! Попытаемся в том же стиле, то есть каждый пишет об одном и том же — как может и как хочет. Вся прелесть в эффекте интерференции, наблюдаемой при этом.

12.08.97. Итак, пишет Гимат — с того места, где Мага оборвал повествование:

Утро 16 июля принесло нам две новости, как говаривала Оля — хорошую и плохую. Хорошая — та громадная машина, что вчера, едва заметная сквозь дождь, прибыла в Камилух, сегодня возвращается обратно и, возможно, доедет до Тляраты. Плохая — дорогою она будет заезжать во все села (а их около 20), что будут по дороге, и продавать там муку. Мука шамхальская (имеется в виду поселок Шамхал), по 120 тысяч за мешок. Из компании только я понимал, что это плохая новость.

Лучше нет удовольствия, чем ездить по горным дорогам на грузовике. Какой аварец не любит быстрой езды на самосвале!!! К счастью, за рулем был азербайджанец. После дождя наша машина была первой на дороге. Ландшафт напоминал лунный. Все ручейки возомнили себя селями, обвалами, лавинами и осыпями; новички, находящиеся у борта машины, обращенного к пропасти, что начиналась точно у кромки внутреннего заднего колеса машины, не могли оторвать от нее (от пропасти) глаз. Однако было заметно, что им в нее смотреть-то и не хочется.

К сожалению, я уже никогда не смогу описать езду на грузовике по горным дорогам, как она того стоит. Это для меня слишком обыденно. Практически нет вида транспорта, на котором бы я не ездил по горным дорогам, и практически не осталось горных дорог, по которым я не ездил на этом транспорте — пассажиром, конечно. Гораздо интереснее было наблюдать за Ломом, Олей и Наташей, а также за Аликом, не знавшим, куда смотреть — под колеса машины или в реку, куда из-под колес летели камни. Придется ограничиться голой статистикой. Мы выехали в 10 утра. Посетили 4 или 5 селений, после чего мука кончилась. Разобрали несколько завалов на дороге. Перед последним завалом бросили свой грузовик и сели на самосвал, который этим же днем упал с обрыва в реку (Джурмут) и теперь возвращался в Тлярату, имея одно спущенное колесо. В Тлярату доехали часов в семь, голодные и потрясенные. В Тлярате меня и Магу встретил милиционер. Он нас допросил. Через полчаса допроса он понял, что мы не едем в горы, а возвращаемся с гор… Из отделения нас отпустили через полчаса… Оля и Наташа прошли по селению так потупив глаза, так надвинув шляпы на лицо и сделав неподвижными бедра, таз и грудь, как никогда не делали в Махачкале, даже проходя мимо РОВД к Дагестанской ордена Дружбы народов медицинской академии. Волевым решением (моим) попытки заночевать в гостинице (Наташа), в гостях у местных жителей (все местные жители), дома у шофера (все местные шофера) были предотвращены и, голодные и измученные, мы смело покинули город-герой Тлярату в направлении Махачкалы. Дорогой был пойман язык, у въезда в аул. Язык был водителем местного автобуса и сознался, что в 5 километрах от селения есть место, удобное для ночлега (склады взрывпрома). Он сразу же нас предупредил, что взрывчатки там давно нет. Ясное дело! Ведь война в Чечне закончилась.

Мы заночевали под дождем. Впервые за весь поход был разведен костер. На берегу бурного Аварского Койсу мною в темноте были найдены две бутылки столичной водки. Я предъявил их коллегам — и мы их не распили. Конечно, это подорвет доверие читающих ко всему тому, что было написано выше и, возможно, ославит меня навсегда, как лжеца или идиота, но клянусь — они (бутылки) до сих пор лежат у меня в холодильнике.

Ночью летали мигающие светлячки. Мы почти не спали, и многие из нас нервничали по сходным, но разноименным причинам.

В Махачкалу мы доехали из последних сил. Так и живем.

Первую часть можно посмотреть здесь: https://dagjur.com/turisticheskij-dnevnik-gimata/

А вторую здесь: https://dagjur.com/turisticheskij-dnevnik-gimata-part2/

Ну а третью здесь: https://dagjur.com/turisticheskij-dnevnik-gimata-part3/