Томсода: край башен и туманов | Журнал Дагестан

Томсода: край башен и туманов

Дата публикации: 24.01.2023

Шахбан Хапизов, кандидат исторических наук

«Тебе, поэзия, спасибо!..» Литература

21 марта Всемирный день поэзии. Где как не в Театре поэзии отмечать такую дату! Вечер начался с торжественной...

1 день назад

Любовь любви, или Остановите Анну Новости

Фото автора, Марины Львовой, Георгия Арустамьяна, Алексея Аляпаака С полюса тепла в холодный декабрь...

1 день назад

РУДОЛЬФ ДИК. УМЕНИЕ ВИДЕТЬ История

До перестройки фотографов в Дагестане было немного. Настоящих мастеров — и того меньше, для их подсчета...

4 дня назад

Дагестан скорбит с Россией в день траура по погибшим... Антитеррор

Республика Дагестан скорбит вместе со всей страной в день общенационального траура по погибшим в «Крокус...

5 дней назад

Институт истории, археологии и этнографии (ИИАЭ) Дагестанского федерального исследовательского центра РАН последние годы уделяет большое внимание изучению эпиграфики (это надписи на твёрдых поверхностях, в основном на камне). Под руководством бывшего руководителя института Махача Мусаева, ныне возглавляющего Агентство по охране культурного наследия РД, были изданы исследования по Кала-Корейшу, прочим селениям Кайтага, Южного Дагестана и других частей Дагестана. Для проведения этой работы сложилось несколько исследовательских групп, организовываются ежегодные экспедиции в районы Дагестана и за его пределы.

Научные сотрудники ИИАЭ Шахбан Хапизов и Магомед Шехмагомедов решили исследовать эпиграфику и поселенческую культуру труднодоступного ущелья Томсода на севере Тляратинского района. Поскольку без надёжного проводника разобраться в географии ущелья, большая часть которого уже не населена и не имеет автомобильных дорог, было сложно, обращение к ученым томсодинца Магомеда Аглабова было как нельзя кстати. По большому счёту планы исследовать Томсоду растянулись бы ещё на несколько лет, если бы не решение Аглабова принять участие в этой экспедиции.

Продолжу рассказ в качестве её участника. Итак, в результате долгих переговоров и согласований дат, 7 августа мы встретились с Аглабовым у входа в ущелье Томсода и направились в селение Хиндах. Здесь автомобильная дорога заканчивается, и дальше надо двигаться пешком. Захватив свой скарб, мы направились по пешей тропе, ведущей в центральное прежде селение ущелья Чарах. Постепенно поднимаясь от Хиндаха, тропа привела нас к крутому обрыву, который дорожники, проводившие работы в двухстах метрах выше, засыпали крупными камнями и галькой. Увы, довольно утоптанная тропа превратилась в сложный альпинистский маршрут, где негде было поставить ногу, а весь склон крутизной около семидесяти градусов приходил в движение при каждом неосторожном движении.

Развалины селения Тляниб

Преодолев это препятствие, мы оказались на чрезвычайно живописной тропе, которая повела нас высоко по склону — река осталась километром ниже. Наше впечатление не испортили даже начавший накрапывать дождь и надвигающиеся тёмные тучи.

Тропа в своё время была проложена через скалы, обработанные тяжёлым человеческим трудом, то поднимаясь к более проходимым склонам, то плавно спускаясь в глубокие боковые ущелья, по которым текли бурные речки почти белого цвета. На самых труднодоступных скалах, выше тропы, виднелись развалины башен, а ниже сенокосные угодья и животноводческие хутора. Всё это было заброшено относительно недавно, и до сих пор летом ущелье оживает — сюда пригоняют многочисленные отары овец, а сами томсодинцы приезжают в свои родовые поселения, где ремонтируют дома или даже возводят новые. Всё это –– несмотря на отсутствие автомобильных дорог и тяжёлые природные условия. Собрав вскладчину средства на ГСМ и оплату труда трактористов, томсодинцы даже начали прокладывать дорогу выше Хиндаха и прошли уже несколько километров. Говорят, республиканский Автодор заказывал в своё время проект автодороги, которая проходила ниже — вдоль течения реки, но дальнейшего продвижения его не видно, несмотря на неоднократные обращения томсодинцев.

Возвращаясь к нашему маршруту, отмечу, что при должном внимании ущелье Томсода может стать одним из центров природного и оздоровительного туризма в горном Дагестане. Уже одна эта тропа не оставит равнодушным ни одного самого взыскательного туриста. Проходя по живописнейшим местам, она пересекает два глубоких ущелья, через которые перекинуты деревянные мосты, а виды развалин башен и прочие достопримечательности оставляют у путника ощущение, что он стал героем съёмок «Властелина колец». По крайней мере, сам автор порой ощущал сюрреалистичность окружающей действительности, несмотря на то что исходил и изъездил все без исключения районы Дагестана. Это ощущение усилилось, когда мы уже в сумерках вошли в накрытый туманом почти заброшенный Чарах, в котором нас ждал дом Курамухаммада, возведённый им ещё в 1960-х годах, но уже давно заброшенный.

Устроились мы на деревянной веранде с жестяной крышей, по которой всю ночь барабанили капли дождя, то почти прекращаясь, то превращаясь в сплошной поток воды. Аккомпанементом звучала каменная осыпь на противоположном склоне, пришедшая в движение от проливных дождей, ливших последние пару недель. Для полноты ощущений туман проник и к нам на веранду, накрыв всё вокруг плотной серой пеленой. Временами её разгоняли порывы ветра, заглушавшие шум дождя, но вскоре снова из низовий ущелья подходил очередной вал дождевых туч и тумана, и мы снова погружались в его серый войлок. Эта борьба ветра и тумана с дождём продолжилась и на следующий день.

Петроглиф на стене башни в селении Сабда

Таким образом, работать нам пришлось в сложных условиях: кладбища, где в основном и были сосредоточены эпиграфические памятники, заросли высокой мокрой травой –– по пояс и выше. В пределах нескольких сот метров здесь были расположены несколько небольших поселений — Чарах, Ицда, Тляниб и Сабда. Последнее имело собственное кладбище, а остальные хоронили усопших на большом кладбище, которое было разделено тропами на несколько участков. Кстати, жители остальных пяти населённых пунктов называли данную местность термином Кортан, что переводится с аварского как «лобное место», своеобразный аналог годекана, только не для одного населённого пункта, а для целого общества, проживающего в ущелье. Аналогичное место с таким же названием было зафиксировано нами в соседнем ущелье Анцух. Как и там, здесь располагалась общая для всего ущелья пятничная мечеть — Болмажгит, у стен которой томсодинцы решали важные для всего ущелья дела вплоть до 1944 года. В этом году жители шести населённых пунктов были насильственно переселены в предгорную Чечню, жители которой в свою очередь депортированы в Среднюю Азию и Казахстан. По пути погибло 32 томсодинца, а общие потери в течение первых трёх лет составили около одной трети всего переселённого населения.

В течение 8 августа с перерывами на сильные порывы дождя нам всё-таки удалось исследовать кладбища и сами поселения центра Томсоды — четырёх населённых пунктов под общим названием Кортан. В поселениях явно выделялись первоначальные центры средневекового периода — жилые укреплённые башенные комплексы, называющиеся по-аварски гьен (hen). Поздние жилые здания были возведены уже вокруг них. Учитывая петрографику этих местных «замков» и особенности их возведения, а также аналогии с памятниками, описанными Геннадием Мовчаном и Евгением Шиллингом, можно сделать вывод о том, что построены они были ещё в доисламский период Томсоды. Поскольку из арабоязычной исторической хроники «Тарих Анкратль», переведённой и введённой в научный оборот участниками данной экспедиции, мы знаем, что ислам здесь был принят официально в 880 году хиджры (1475/76 год по григорианскому календарю), следовательно, эти укреплённые жилые «замки» были возведены в XIV–XV веках. Впрочем, большая их часть неоднократно частично перестраивалась, так что приходится по кладке и другим признакам определять первоначальный облик зданий.

Следующий день, 9 августа, выдался самым сложным, но и плодотворным. Сначала мы направились в два верхних селения Томсоды — Кишдатль и Светль, по пути исследовав сам Тляниб. По итогам работы в первые же часы мы сделали вывод, что по крутому мокрому травянистому склону сложно не только подниматься, но и спускаться. Поскольку Кишдатль располагался почти у реки, мы сначала спустились, а потом пришлось подниматься через старую часть селения.

Должен с уверенностью сказать, что самая сложная часть нашего маршрута — это разрушенные поселения, в которых все тропы засыпаны грудами камней –– остатками построек, а те скрыты зарослями крапивы высотой до двух метров. Кишдатль нас особо не порадовал эпиграфикой, однако наши ожидания во всех отношениях оправдал Светль, расположенный в 3 километрах выше. Расположенный в верховьях ущелья, он служил своего рода пограничной крепостью по пути в Тиндинское ущелье. Недалеко от Светля высится одна из самых высоких вершин Дагестана — Аддала-Шухгельмеэр, а прямо посередине селения течёт бурная пенистая река, через которую переброшен мостик из берёзовых брёвен.

Надмогильная плита на кладбище селения Светль

Над селением высоко на скалистом склоне высится сторожевая башня, служившая, по преданиям, укрытием для последних христиан Томсоды: жители верхней части ущелья приняли ислам позднее остальных томсодинцев, а самые последние христиане укрывались в этой башне — Мусудузул си (авар. – «башня красавиц»). После долгой осады они ушли в ущелье Тинди, которое тогда ещё не приняло ислам, а башня с тех пор превратилась в дозорный пункт, откуда следили за верховьями ущелья.

На кладбище Светля нам удалось выявить надписи, самые ранние из которых датированы концом XV века. Особый интерес вызвали два надмогильных камня с орнаментом, включавшим христианские кресты. После того как мы полностью откопали эти два надмогильных камня, в самом низу оказались арабоязычные надписи. Сделав промежуточные «выводы» в виде шутки о хитрых томсодинцах, которые в конце XV века решили сделать ставку сразу на две религии — «если не помогут христианские кресты, так ислам точно спасёт в той жизни» — мы решили ограничиться фиксацией памятников и сделать окончательные выводы позднее. После фиксации ещё двух башенных комплексов мы двинулись в обратный путь. Добравшись до места нашего ночлега и перекусив, мы продолжили работу и в тот же день обследовали Микдатль и Кверсатль. Конечным пунктом нашего маршрута стало селение Хиндах. Здесь было выявлено по крайней мере 4 кладбища, причём одно из них, по преданиям, являлось христианским. На обследованных могильных камнях мы обнаружили лишь одну надпись из нескольких знаков, которые были похожи на буквы грузинского алфавита. Таковы впечатления общего характера о нашей последней экспедиции в поисках эпиграфических надписей. Подведение же её научных итогов потребует большего времени: они будут опубликованы в одном из научных журналов.