Театр в моем сердце

Театр поэзии закрыл сезон 2024 года премьерой спектакля «Осень. Болдино. Любовь». Постановка на основе «Маленьких трагедий» Александра Сергеевича Пушкина и поэмы шотландского поэта Джона Вильсона «Город Чумы» – яркий и удачный эксперимент театра, с большим интересом принятый и зрителями, и профессионалами. Оригинальная идея автора сценария, заместителя директора театра по творческой части Аризы Батыровой, построившей действие спектакля вокруг образа вселенского краха в одной из частей «Маленьких трагедий», заставляет зрителя размышлять о сложных вопросах человеческого бытия: жизни и смерти, вине и искуплении, признании собственных пороков и преодолении разрушающей силы этого осознания. Множество режиссерских находок и поиск новых форм постановщика спектакля Дениса Малютина, художника Рены Гасановой и хореографа Юлии Тимохиной сделали представление для зрителя полным сюрпризов, но, пожалуй, самым большим из них стал выход на сцену в роли Сальери главного режиссера театра, заслуженного деятеля искусств республики Изумруд Алиевой.

Мы узнали у Изумруд Шихабудиновны, что значит для неё новая роль и стал ли театр главным делом ее жизни.

Я стала Сальери

— Конечно, предложение режиссера было для меня неожиданностью. Но идея захватила полностью! Страх перед текстом, выход из зоны комфорта – всё это я преодолела. Для меня «Маленькие трагедии» – сложная тема, особенно «Пир во время чумы». Обычно театры ставят эту вещь, рисуя на сцене события, описанные Пушкиным. Здесь же сам образ всеобщего бедствия как наказания за грехи человеческие стал идеей, связующим звеном, объединяющим монологи и из других частей «Маленьких трагедий», работающих на решение одной задачи.

— Не хотелось поучаствовать в спектакле в качестве режиссёра?

— Разве что немного, только работая над своей ролью. Денис Малютин дал мне возможность самой её выстроить.

— Это было трудно?

— Я перенесла всё на себя, я стала Сальери – успешным человеком, достигшим многого, но вдруг осознавшим, что в нём живет откуда-то взявшийся мерзкий червячок зависти, чувство, которое мы не хотим признавать за собой. Я прожила жизнь и могу найти в себе это понимание: представить себя – педагога, актрису, маму, честного человека, в конце концов – обнаруживающей в себе ложь, которую предпочла забыть.

Разочарование в себе, опустошение, боль и всё же неудержимое, стыдное, но неизбежное желание устранить соперника – вот что мне хотелось донести до зрителя.

Актриса. Педагог. Режиссер

   — Актриса – моя первая профессия. Зрители постарше могут помнить меня на сцене Аварского театра. Там, после окончания Тбилисского государственного театрального института им. Шота Руставели, я прослужила 10 лет.

— У вас довольно большой актерский опыт. Но все же из театра вы ушли. Почему?

— Мои однокурсники были уверены, что после окончания института я не пойду в театр. Может, всему виной была моя неуверенность в себе.  Страдала от того, что, как мне казалось, не давалось актерское мастерство, хотя педагог, ставя мне «отлично», утверждал, что знает, что делает. Театральный институт я окончила с отличием и считала своим долгом вернуться на родину – поднимать культуру родного Дагестана. Первые годы с удовольствием работала в театре. Были молодость, наполненность идеями, творчеством. Но постепенно материальная и определенная творческая неудовлетворенность привели меня к мысли уйти.

— Но театр все же остался с вами.

— Да, только я поменяла направление своей деятельности. Меня пригласили преподавать сценическую речь и актёрское мастерство на актёрском отделении факультета культуры ДГУ. В университете за почти 25 лет воспитала не одно поколение актеров. Моих выпускников можно увидеть во всех театрах Дагестана, многие стали заслуженными артистами республики. Наши дипломные спектакли до сих пор помнит театральная публика и профессиональное сообщество.

Университет дал мне очень многое. Это было насыщенное время. Конечно, в первую очередь, радость и удовлетворение от работы со студентами, когда видишь, как они растут от спектакля к спектаклю. Параллельно я окончила режиссерские курсы Профакадемии по переподготовке работников культуры и искусства, проходила стажировку в Московском драматическом театре имени Н. В. Гоголя. К моему большому счастью, оказалась в лаборатории народного артиста России Камы Мироновича Гинкаса, работу которой организовал Союз театральных деятелей России. Мы ездили в Санкт-Петербург, Сочи, Ялту, Прибалтику, где посещали лучшие спектакли, буквально наполняясь впечатлениями и новыми творческими идеями.

— В последние годы ваше имя неразрывно связано с Театром поэзии. Всё-таки режиссер взял верх?

— Я продолжаю преподавать, теперь уже в Дагестанском колледже культуры и искусств имени Барият Мурадовой. Но вы правы, в Театре поэзии я со дня его основания. И даже раньше. Еще на этапе строительства со мной консультировались по поводу сцены.

Что же касается режиссуры, то она требует здесь особого подхода, потому что и театр особенный. Очень важно учитывать предельно близкое расположение зрителя к сцене: актёры должны быть честными и искренними. Малейшее переигрывание сразу буквально лезет в глаза. В то же время, такой тесный контакт с публикой Театру поэзии только на пользу – здесь нет барьера между артистом и зрителем.

— Театр задумывался для поэтических постановок. Всегда было интересно, как сделать спектакль на стихи, чтобы это не было простой декламацией со сцены, приправленной музыкой и хореографией.

— Это сложная задача. Тут такая тонкая грань между музыкально-поэтической композицией (это примерно то, о чем вы говорите) и поэтическим спектаклем. Я сейчас не о драматургии в стихах, как, например, те же «Маленькие трагедии», где есть внутренний конфликт, развитие сюжета, выписаны герои, то есть присутствует драматургическая линия. А в стихах этого мало. Надо постараться вытащить наружу нечто, что объединит в одно целое несколько произведений, найти верное сценическое решение. Вывести формулу трудно, но в качестве примера такого мастерства хочу упомянуть большого друга нашего театра и Дагестана, заслуженного артиста России Михаила Морозова, который может сделать спектакль буквально из всего и без всего – имею в виду декорации, музыку и прочее.

Наши спектакли по творчеству Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама, Николая Гумилева, Расула Гамзатова, Фазу Алиевой и других поэтов завоевывают публику. Значит мы идем, смею надеяться, в правильном направлении.  

Театр навсегда

— Как вы оцениваете уровень мастерства театров современного Дагестана?

— Как высокий. Был период, когда театр скатился в быт, и не только у нас в республике, но, к счастью, он продлился недолго. Сейчас мы наблюдаем театральный подъем. К нам стали приезжать большие, интересные режиссеры – Богдан Петканин с его шекспировскими постановками в Лакском театре, Линас Зайкаускас, Гиви Валиев, Дмитрий Павлов.

Несколько лет я работала в жюри фестиваля национальных театров Северного Кавказа и была приятно удивлена той высокой планкой, которую держат наши национальные театры.

— Одобряете смелые творческие эксперименты с классикой?

— Наверное, можно дописать Толстого или Чехова, приписать им то, чего нет, то есть записать себя в соавторы. Я не из таких. Часто приходится сокращать оригинал, но я за бережное отношение к автору. И несет ответственность за это режиссер, ведь он и есть первая скрипка всего спектакля. К сожалению, не для всех зрителей это очевидно. Как говорят, если плохой спектакль, значит плохой режиссёр, если хороший спектакль, то это хорошие актёры.

— Как вы реагируете на критику?

— Для меня важно мнение зрителя, для которого я работаю. Всегда хотелось завоевать публику, обратить её внимание на то, что делаю. Кама Миронович Гинкас говорил, и я согласна с ним, что все спектакли не могут быть шедеврами, главное, чтобы спектакль крепко стоял на ногах. Я пытаюсь следовать этому совету – делать спектакли профессиональные, понятные зрителю, спектакли, в которых ставлю вопросы и перед ним, и перед собой.

— Не хотите вернуться в актерство?

— Работая в Театре поэзии вот уже 10 лет, я продолжаю оставаться педагогом – даже больше, чем режиссёром. У нас замечательная театральная семья, мы смотрим в одном направлении и ищем новое и интересное для себя и нашей публики. Но в последнее время всё чаще думаю, что надо остановиться на чём-то одном. Если придётся выбирать, то, пожалуй, выберу педагогику. Как учил нас Кама Миронович, для режиссера важно уметь отказаться от того, что задумано, если видишь, что твоя идея не ложится на спектакль. Это самое сложное, но до сих пор мне удавалось выстраивать свою жизнь так, как требовало моё сердце. Знаю точно, что театр из него не уйдёт никогда.