Тажудин Шахбанов о секретах «Богосской» кухни

— Тажудин, ты все время был с фотоаппаратом. Твои фотографии спустя десятилетия греют нам душу. Расскажи, как ты попал в клуб «Богос».

— Давай, я тебе по порядку всё расскажу. В 1975 году я приехал в Махачкалу из селения. У нас многодетная семья: пять сестёр и пять братьев. После 8-го класса отец мне говорит: «Хочешь нормально жить — иди учись, не хочешь — иди баранов паси». И я поступил в строительный техникум.

Учился четыре года и в 79-ом закончил. Обходной подписываю, чтобы поехать по направлению работать, а мне говорят: «Нет, ты пойдёшь в армию». Меня направили в аэроклуб получить навыки в прыжках с парашютом. При этом отправили в Приморский край в танковые войска. Вернувшись в мае 1981 г., я пошёл на работу в СМУ-8, и тогда же потянуло заниматься прыжками с парашютом в ДОСААФ. Дальше больше: прошёл лётный курс на спортивных самолётах Як-50 и Як-52.

В клуб «Богос» я попал благодаря Рахмету, соседу по дому. Я учился тогда на вечернем отделении в политехе (закончил в 1988 г. — ред.). Пригласили на тренировку, познакомился с ребятами, стал ходить.

Фотографировать я начал фотоаппаратом «Киев 4 А», потом «Зенитом», потом ещё чем-то, а потом их столько появилось! Фотоаппарат нужен был мне для подработки. Я закончил курсы экскурсоводов и курсы инструкторов горного туризма. Подрабатывал тем, что возил туристов в Кавминводы, Дербент, Тбилиси, в горы. Движение — это был основной стиль моей жизни. Почти каждую неделю я возил группы в Грузию, по так называемому маршруту выходного дня (пятница — воскресенье). Научился в дороге сутками не спать. Итак, фотографируешь туристов в памятных местах, приезжаешь в 8-9 часов вечера и в общаге спокойно проявляешь плёнку. Полчаса на сушку, затем настраиваешь фотоувеличитель и начинаешь печатать. Утром идёшь к клиентам: вот вам ваши фотографии. Продавал по рублю. Хорошая прибавка к зарплате получалась!

— Зачем тебе нужен был «Богос», где надо было проходить какие-то испытания?

— Как тебе сказать? Когда ты что-то делаешь, у тебя в крови появляется адреналин, и хочется жить полной жизнью. Это не столько денежный вопрос, сколько вопрос реализации своего желания.

— Какие истории ты вспоминаешь из туристического прошлого?

— Расскажу несколько забавных эпизодов из Курушской альпиниады 1987 или 1988 годов.

Первая история связана с моим другом Магомедрасулом. Пусть ему там икается. Всех девочек, которые появлялись в клубе, он окружал заботой и с этой стороны и с той стороны. Поехали в Куруш. В эти дни мне сильно продуло спину, не повернуться. С нами в поездке девочка была, за которой Магомедрасул ухаживал. На мое кряхтение она отозвалась: «Я массаж умею делать». Лёва (Лев Леонидович Цинципер, руководитель группы спортсменов от «Богоса» — ред.) говорит: «Так сделай Тажудину, он ведь еле ходит».

И вот лежу я в палатке, и она мне по спине дубасит ладонями. А Магомедрасул ревнует и снаружи кричит «Вы что там делаете?!». Я не могу удержаться и сквозь боль смеюсь. «Магомедрасул! Продувает, закрой палатку. Стой там». А он в ответ: «Эй вы, не молчите там».

И вторая история о борще. Пошли на вершину. Как вернулись с горы, то трупами свалились все. Никто не может двигаться, а есть хочется. Как мы там готовили, ты помнишь, наверно. Ведро ставили над примусом. Ведро обвёртывается двойным слоем серебрянки (фольги) — получался термос. И готовился в тот день а ля борщ! Этой готовкой руководили мы с Женей Максимовым. Он предложил открыть банку тушёнки и выложить в кастрюлю. Открыли, забросили в ведро. Но ведь что-то в банке и остается, а нельзя, чтобы добро пропадало. Он зачерпнул банкой кипяток, хотел взболтать, но обжёгся, и банка полетела в кипящее ведро. Это были армейские консервы, которые обливали снаружи солидолом. Сурик кричит: «Ай! Что вы наделали?! Теперь его есть нельзя!».

Сидим голодные, смотрим на ведро. «Есть нельзя, есть нельзя», — кто в Куруше силой заставит тебя кушать? В это время подходит Мадина и спрашивает, что вы такие прибитые. Сурик начала ей жаловаться, что вот пацаны такие-сякие, измазанную банку в борщ уронили.

Мадина берет тарелку и с улыбкой уплетает наш борщ. Потом другие ребята прослышали, что у нас «отменный борщ», стали подходить с тарелками. Тут до нас доходит, что так и самим может не достаться. Налили, сидим себе тихо, наворачиваем. Сурик смотрит — скоро от борща останется только воспоминание, подошла и налила себе тарелку. Готовить в это день уже никто не сможет, да и продукты были строго рассчитаны по дням. Так и слопали ведро борща, приправленного солидолом. «В горах все стерильно» — неизменная фраза была в нашей походной жизни.

Потом было восхождение на Аддала-Шухгельмэер. Мы отправились объединенной группой «Богоса» и «Локомотива» составить маршрут, по которому машины не проезжают. В группе были Женя, Бадрик, Сурик, Гусейн покойный, я и кто-то ещё. Вы были в армии. Заказчик был Лев Цинципер, он тогда работал в «Энергоинформатике».

В 90-х годах работа на стройке пошли на убыль, и я переключился на лифты, потом на другое, третье. Меня пригласили на работу в Ростехнадзор, и до сих пор никак оттуда не уйду. А семья тянет в Москву — они уже там обосновались.

До 2022 года я каждое утро совершал велокроссы. Купил себе немецкий Silverback, не пожалел. У меня на телефоне установлена программа «Зум лайф», в которой весь проделанный маршрут фиксируется и сохраняется в памяти. Все параметры записываются: подъемы, спуски, где и на сколько минут остановился. Самое удобное конечно, пользоваться фитнес-часами. Когда занимаешься этим серьёзно, то тебя затягивает — хочется развиваться дальше.