Взойдут сто сорок солнц

Разделяю ли я «стихи» и «тексты песен»? Конечно, да. Когда ты уже 30 лет пишешь и то, и другое, тогда и складывается вместе с буквами и звуками некоторое понимание всяческих нюансов. Я вырос на американском роке, блюзе и металле, поэтому и мои песни в подавляющем большинстве имели и имеют основу нерусской традиции, а значит, тексты писались на придуманную вокальную линию с короткими словами и фразами, как в английском языке. И если даже в них были некие интересные образы, то в отрыве от песни они могли совершенно не восприниматься. И наоборот: если в песенном тексте было что-то совершенно тривиальное, то в связке с атмосферой музыки и непосредственной мелодией могло чисто фонетически звучать весьма смачно и привлекательно. Со стихами у меня немного иначе. Естественно, есть и ритмика, и рифма, и строй, и размер, но тут уже можно (и даже нужно) вкладываться полностью в сам текст. Музыка не «вытянет». Правда, есть одна ловушка: мои стихи по этой причине часто получаются слишком тяжеловесными для восприятия на слух. Но я стараюсь — если мне «позволяют» — писать проще. Хотя каждый раз кажется, а вдруг это стихотворение окажется моим последним: надо всё высказать и вместить миллион смыслов в одну строку. Тем не менее, некоторые мои стихи стали впоследствии текстами песен, когда что-то как-то щёлкало, и появлялась музыка, которая явно подходила к уже написанному стихотворению. Что ж, я был не против.

В общем, это очень долгий и одновременно короткий разговор. Пишу как пишется — и всё тут.

Сейчас у меня, можно сказать, аж шесть направлений творчества: группа «Жатва», дуэты «1213» и «Узел», сольные выступления, написание текстов для других групп (за последние годы это московские группы Scream In Darkness и Tantal) и стихосложение как таковое. Мне повезло — все, с кем что-то делал и делаю, все, с кем я выходил и выхожу на сцену — это мои родные люди, и ни за один текст, ни за одну песню мне, мягко говоря, не стыдно, и я уж точно ничего не стал бы менять или, тем более, отказываться от написанного или спетого ранее.

Но коли в этом номере журнала Д мы «встретились» с Антоном Ческидовым и Исламом Ибрагимовым, а Антон на встречу «пришëл» первым, то и я представлю читателям три своеобразных «ответа» на его тексты. Уверен, Ислам тоже не подведёт! Обнимаю вас, братцы!

ПОИСКИ ТЕПЛА

Уж так случилось, поиски тепла
Мы начали ещё июльской ночью,
Где песня летняя по ягодам текла,
Но пили мы тревогу нашу волчью.
Хрипела боль: «Маленько обожди...»
Стальной уют хотел призвать к ответу,
Но, продираясь сквозь осенние дожди,
Мы выходили к зимнему рассвету.
И шли по полю — думали, погост:
Последний дом без крыши, без порога,
Но снег белее и сильней мороз,
А небо — ближе, и светлей дорога.
И вот надежда дохранила, довела,
Минуя лень, тоску, капканы, порчу. 
А помнишь, друг мой, поиски тепла
Мы начали ещё июльской ночью.


САМЫЙ СМЕЛЫЙ

Снова в серое одетый,
Холод молча отворил
Ворота в свет, 
И самый смелый
Шагнул вперёд гонец зимы.
Первый снег пришёл без стука —
Тут уж незачем шуметь:
Какая мука в громких звуках —
Неслышно опустись,
Укрыв собой всю жизнь
И смерть... 
Агнец белый сам всё понял —
Приговор родился с ним:
Калитка в поле — сон о воле,
Но ждёт его тепло земли.
Спи и ты, душа-царевна —
Тень смиренной тишины:
Открыта дверь нам
Прямо в небо,
Куда без лишних слёз
Взойдут сто сорок солнц
И мы...


ВНИМАНИЕ! 

Внимание! Внимание! 
Идёт война за внимание! 
А когда распробуешь, прислушаешься, приглядишься, 
То с покоем, если не навсегда, но надолго точно простишься.
Постишься? 
И постоянно пОстишь о том, что стремишься 
Стримы 
свои обмонетить и вывезти на Мальдивы? 
Молодец какой! Какая же умница! 
Кстати, как долго бегает с отрубленной головою курица?
На шпагате сидишь ли, на троне ли, 
Но кто учил тебя жизни — они же и троллили: 
Они же и говорили: «Закрой рот и ешь суп быстренько!» 
Звенящая тишина заглушалась порою выстрелом...
Ведь всё дивное, новое, мирное 
Потом оказывается вдруг похожим на нечто эфемерно-эфирное, 
А мериться важностью и яркостью флагоколорной 
Органично оргазмируется ограниченностью подзаборной.
Глубоко грешил? Высоко каялся? 
По реке жизни сплавлялся, а в конце расплавился? 
Так у тебя же греховность, сынок, изначальная — 
И как бы кого не отмессионеривал, а участь твоя распечальная.
Но самое, что в тебе есть народное, 
Почему-то имеет свойство исключительно инородное. 
Да ещё и «Сознания нет!» — говорят сознанию. 
«Прими это на грудь и поклоняйся вот этому знанию!»
Что тебе созидание? Лишь эхо страдания! 
Что тебе выживание? Прославление прозябания! 
Покупая веру в кино, а мыслеформы — в песочнице, 
Благодарность пропой-ка бабушке. Процентщице. Не-рассрочнице.
Пропойца ли ты, пропейца ли? 
С ирокезом, бобриком или пейсами — 
Тебя увлекают картами, домино да нардами, 
Но вот судьбу-то твою решают здесь шахматы.
Скала приморская — пропорция песчинки огромная: 
Рецептурная порционность — изящная, не топорная. 
Так олени пасут кочевников от рассвета и до заката, 
А хвост радуется да веселится и виляет своею собакой.
Зачем написал я все эти каракули? 
Хочу ли ходить в каракуле? Оракул ли? 
Неееет!))) 
Главное, что вы клюнули (и неважно даже, если потом и плюнули)  
на «Внимание! 
Внимание! 
Внимание! 
Идёт война за внимание!»