Скалодромы Курбана Курбанова

Журнал встретился с бывшим начальником горного поисково-спасательного подразделения отряда Центроспас МЧС России Курбаном Курбановым.

— Курбан, с чего началось ваше увлечение альпинизмом?

— В горы-то я ходил ещё в детстве, но это совсем другое, обыденность. Мы ходили в школу, бегали за коровами, ходили в лес — это, конечно, не альпинизм. В моём детстве в школах Дагестана он не был особо распространённым видом спорта. Непрестижно было ходить с мешком куда-то, за чем-то. Альпинизм — не зрелищный вид спорта, там нет зрителей. Некому показывать своё превосходство, свои достижения. Кто видит твою силу, твою ловкость, умение? Только такие же упрямцы, как и ты. И только в юношеском возрасте открываешь для себя другие горизонты, красоту жизни. По образованию я техник-технолог по обработке металлов. В 1979 году я начал свою трудовую деятельность на заводе «Дагдизель», и вот там оказалась секция альпинизма.

В один из рабочих дней ко мне подошёл парень, рассказал, что они лазают по горам, участвуют в межзаводских соревнованиях по туризму. Клуб назывался «Диклас». Как и многие дагестанцы, я ходил и на вольную борьбу и другие виды спорта, но меня альпинизм зацепил. Потихонечку я начал интересоваться им как видом спорта. Горы притягивают и не отпускают.

Клуб находился при Дворце культуры «Дагдизеля». Тренировались в спортзале, а в выходные дни поднимались в районе нового Агачаула. Раньше там был кутан, озеро для водопоя, чуть выше родник. Это место мы называли «Скальная каспийская лаборатория». Пятнадцатиметровые скалы — это выше пятиэтажного здания. Мы усложняли себе задачу — делали подкопы и выносили грунт, чтобы увеличить высоту. Там и на Тарки-Тау проходили соревнования по скалолазанию. В те времена это был райский уголок… Уже многие годы в этом месте находится городская свалка. Как можно было испоганить такое красивое место, я не понимаю! Мы никогда не оставляли мусор, обязательно увозили с собой. Это, кстати, один из принципов альпинизма — «всё, что с собой привёз, увозишь обратно». Банки консервные сплющивали и уносили. Не знаю, кому в голову пришла идея превратить это место в свалку. Нельзя гадить в горах — это преступление!

— Вы помните свою первую поездку на соревнования?

— Первая поездка была, естественно, в Куруш. Ведь это дагестанская альпинистская Мекка, где все начинают. Там хорошая школа для начальной подготовки, и есть маршруты от единички до шестой категории сложности. Можно за день подняться, а можно неделю ходить, смотря какой маршрут выбрать. Туда стремятся все: опытные и новички. Базовый лагерь располагался у реки Усухчай. Места там очень красивые.

— А сейчас этот клуб существует?

— С распадом страны завод перестал содержать секции альпинизма. Спорткомитет перестал выделять деньги, снаряжение. Насколько я знаю, молодые люди и сейчас собираются в группы, тратят свои средства на снаряжение и идут по маршрутам. Недавно я видел в Куруше, как мастер спорта по альпинизму Гаджимурад Нурбагандов обучал новичков, хотя ему уже за шестьдесят. Насколько я знаю, сейчас инициативная группа пытается восстановить секцию на официальном уровне, и глава администрации Каспийска поддерживает эту идею. Можно привести к соответствующим нормам безопасности скальный маршрут на Тарки-Тау. Не надо строить где-то искусственные скалодромы, в то время когда у нас под боком всё есть. Надо только руку приложить.

— Где вы побывали, какие вершины покорили за свою жизнь?

— Я одолел горы всего Северного Кавказа и, конечно, Эльбрус. В Грузии поднимался на Казбек и Ушбу. Там я познакомился с альпинистами со всех городов Советского Союза — Ленинграда, Саратова, Москвы. Немало друзей у меня в Грузии. В те времена альпинистское движение было сильно развито.

— Альпинизм стал частью вашей жизни?

— Да, постепенно увлечение переросло в основное занятие. Раньше члены альпинистских клубов выполняли задачу спасателей. Команды выезжали на места чрезвычайных происшествий в горах. Базой служило «Бюро по туризму и экскурсиям». У каждого члена клуба было удостоверение Контрольно-спасательной службы — КСС, и он мог снять группу с маршрута, если видел опасность для жизни. И работали люди совершенно бесплатно, добровольно. Были школы инструкторов при Федерации альпинизма, и там готовились кадры для альпинизма. Отбирали наиболее способных ребят из клубов.

Когда распалась страна, перестали работать заводы (а я ведь все эти годы добросовестно работал на предприятии!), то мой путь, естественно, лежал в только создаваемое МЧС. Туда привлекали людей, имеющих альпинистский опыт.

— И теперь вы смогли заняться любимым делом и получать за это зарплату?

— Конечно. Для того чтобы спасать людей, надо быть подготовленным и проводить постоянные тренировки в горах. Прибавились оборудование, снаряжение, транспорт. Здесь ты не любитель из заводского клуба. На это работает целое министерство, и быть спасателем стало нашей обязанностью. То, что было создано МЧС, — огромное благо. Вот если бы добавить к этому советскую систему подготовки молодёжи. И ребята из клубов по желанию могли бы идти работать в МЧС.

Альпинистские клубы есть и сейчас, но они не связаны с государством. Нет системы подготовки кадров, когда молодого парня обучали до опытного мастера спорта. В МЧС я отработал 18 лет, получил дополнительно квалификацию водолаза второго класса. Ушёл с работы только потому, что потерял зрение. Но в горы продолжаю ходить, безусловно, не один.

— Расскажите, в каких спасательных операциях участвовали?

— Спасательных операций было много. Расскажу, как поисково-спасательный отряд в 2009 году провёл в Антарктиде уникальную операцию по извлечению из ледовой трещины глубиной около 30 метров тела погибшего годом ранее полярника.

Трагедия произошла в 2008 году во время проведения антарктической экспедиции. В сложных погодных условиях вездеходы доставляли топливо и продукты со станции «Мирный» на станцию «Восток». На их пути оказалась глубокая трещина, образованная в результате движения ледника. Вовремя остановившись, полярники соорудили мост из деревянных брусьев и железных листов и таким образом переправлялись через трещину. Несколько вездеходов успешно прошли, но один всё же упал в трещину. Водитель-механик Дмитрий Ламакин погиб. Извлечь погибшего сначала пытались своими силами, потом приглашали промышленных альпинистов из Санкт-Петербурга, но безрезультатно.

После этого, по просьбе родных погибшего, обратились за помощью к нам, в Центроспас.

С декабря 2009 по апрель 2010 года мы работали в составе 55-й Российской антарктической экспедиции. Ситуация была сложной, тело погибшего было сильно зажато в машине, деформированной при падении. Работать предстояло при температуре –20°, хотя в самой трещине было гораздо «теплее»: всего –12°. При этом на поверхности бушевали сильнейшие ветра — до 50 м/сек.

Ситуация усложнилась ещё тем, что за прошедший год ледник сдвинулся почти на 100 метров, и координаты места гибели изменились. Визуально найти трещину под 3-метровым слоем снега было невозможно. Её определили путём зондирования. Ширина трещины составила около 6 метров, а спуститься по ледовой стене предстояло на расстояние, равное высоте 9-этажного дома.

Весь набор оборудования был хорошо продуман и укомплектован. Но тут обнаружилось, что вездеход в трещине занесён снегом на 15 метров! Чтобы извлечь тело, нужно было ещё пробиться через серьёзное препятствие, то есть первоначальная задача усложнилась в разы.

К вездеходу спасателям удалось пробиться только на 5-й день. Из-за сильного ветра очищать снежные заносы над трещиной и налаживать страховку приходилось ежедневно. В один из дней строение, где хранились инструменты, занесло так, что откапывать его пришлось более суток.

Тогда придумали следующее: над трещиной возвели крышу, чтобы не попадал снег, и начали планомерно добираться до места трагедии. Мы уже знали, на какой глубине лежит вездеход, его точное местоположение. Рыли тоннель во льду, используя электропилы, сделали лестницу, чтобы не спускаться по верёвкам. Прорыв горизонтально метров 12–15, мы чётко уткнулись в вездеход, затем в вековом льду вырубили каверну* примерно 2х2 метра и начали работу по извлечению тела, используя гидравлический и электроинструмент. Позже про этот случай НТВ сняло фильм «Белая мгла».

— Что вы посоветуете нашей молодёжи?

— Нужно познавать свой край. Нам привычны горы, и многие думают: «Что мы здесь не видели?». А всё ли вы здесь видели, а дальше за пределами Дагестана? Страна ведь невероятна большая и красивая. И необязательно это должны быть горы. Большая беда в том, что многие молодые люди предпочитают сидеть дома с телефоном. Родителям легче кинуть ребёнку телефон и не заниматься его воспитанием. Вот и вырастает то, что вырастает.

*Каверна (из лат. caverna «ложбина, яма, пропасть; полость»).