Как Пушкин получил прописку в Дагестане

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.

(А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»)

Прежде чем представить вам героя моего очерка, начну с короткого воспоминания школьных лет.

Забавно, когда ты делаешь открытие, ключи от которого, оказывается, хранятся в твоём детстве. Каратэ для мальчишек 70-х — это загадочное восточное искусство, овладев которым, ты становишься сверхчеловеком. Так повелось, что занимались каратэ больше работники интеллектуальных сфер. И тренировки проводились в закрытых секциях, поскольку официально этот вид единоборств был разрешён в СССР только в 1978 году.

13 ноября Спорткомитет СССР издаёт приказ «О развитии борьбы каратэ». Мне довелось ходить в такую секцию с 1982 по 1983 год. Зал находился возле Махачкалинского торгового порта, недалеко от причала. Тренером был Мажид (фамилию, к сожалению, не помню), насколько я знаю, сотрудник МВД или КГБ.

В один из дней 1982 года, возвращаясь с другом из школы домой короткой дорогой через парк имени Ленинского Комсомола (я учился в средней школе № 4), мы заметили столпотворение возле спортивного общества «Спартак». У здания были огромные окна, и всё, что происходило в залах, хорошо просматривалось снаружи. Мы с Виталиком Силантьевым, как и другие ребята, просто прилипли к стёклам. Внутри проходили поединки между титулованными спортсменами. Это можно было понять по цвету поясов каждого. Кто-то сказал, что это проходит чемпионат РСФСР по каратэ. Так у меня в голове и записалось. Все были наслышаны об успехах дагестанских каратистов, но происходившее в зале казалось нереальным и смотрелось, как кино. Невероятные для Махачкалы и вообще для СССР соревнования. В зале были какие-то кубинцы, что важно — с чёрными поясами.

Вот такое воспоминание, и оно вдруг всплыло в памяти. Оказалось — неспроста. В начале лета, накануне дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, встретился в Дагестанском фонде культуры с полковником полиции в отставке Шамилём Гаммадовым, и он как бы между прочим рассказывает, как в 1982 году организовывал турнир по каратэ в Махачкале с участием кубинских мастеров (это было точно не в кино!). Посодействовал начальник охраны Фидэля Кастро (первый секретарь ЦК Коммунистической партии Кубы), который пересекался по работе с братом Шамиля Ахаевича.

В СССР все спортивные клубы были под покровительством государственных органов. Так, общество «Динамо» было спортивным клубом милиции. В борцовском зале этого махачкалинского клуба вначале прошли показательные выступления. Директор кубинской школы подготовки телохранителей и его заместитель демонстрировали эффектные упражнения — разбивали ногами и руками доски. Потом в «Спартаке» прошли главные соревнования. Кроме российских каратистов, были представители бакинской школы. Шамиль Гаммадов был «комендантом» первенства, а открывал его заместитель министра МВД Магомед Абдулгалимович Алиев.

Выходит, Шамиль Гаммадов, этот улыбчивый скромный человек и был тем волшебником из нашего детства. Когда-то он был следователем уголовного розыска: на вверенной ему территории от Махачкалы до посёлка Сулак не было нераскрытых преступлений. В Дагестане он известен и как тренер по восточным единоборствам, а в среде библиофилов — как «главный по Пушкину в Дагестане». В его домашней библиотеке собрано более 2000 книг, связанных с Пушкиным, из которых 1500 — с произведениями поэта.

В Гостиной Дагестанского фонда культуры (в недавнем прошлом — Дагестанский филиал Российского фонда культуры) вновь закрутились «дела». И тут, как из воздуха, возник наш Шамиль Гаммадов. Оказывается, он подготовил серию фотографий «Пушкин в Дагестане», сделанных им в поездках по Дагестану. Он хотел выяснить, сохранились ли памятники Пушкину, а также улицы и школы, названные в его честь. Пока выставка развешивалась кураторами в историческом парке «Россия — моя история», Шамиль Ахаевич рассказал мне, как Пушкин вошёл в его жизнь.

— В 1944 году моих чаящинцев переселили с гор на чеченские земли. Решили объединить сельсоветы Чаящи и Тухчар в один колхоз. А район, как вы знаете, получил название Новолакский. Отец в это время вернулся из госпиталя домой, и его назначили председателем колхоза. Каждый здоровый мужчина был на счету.

В нашу школу по распределению приехала русская учительница. В селе гостиниц не было, поэтому отец выделил ей комнату в своём доме. Это был саманный домик с тремя небольшими комнатами и полуоткрытой верандой. В центральном помещении стояла печка, вокруг которой всё время хлопотали женщины.

Учительницу звали Анна Михайловна Сысоева. Почему-то я решил, что она была родом из Белоруссии. Часто по вечерам она забирала меня к себе в комнату и читала Пушкина — «Сказку о рыбаке и рыбке», «Сказку о царе Салтане» и другие. А ведь я русского языка ещё не понимал, мне было неполных пять лет. Даже днём она меня брала с собой по разным хозяйским делам, в магазин, держала за руку, не отпуская ни на шаг. Я чувствовал себя героем, ведь учительница была уважаемым человеком в селе. Именно она привела меня в первый класс. Вот теперь понимаете, с какого времени я дружу с Пушкиным.

Школа была семилеткой, и по окончании меня с одноклассниками собирались перевести в Новолакскую школу-интернат. Однако в тот год её здание ремонтировали, и нас перебросили в Новокулинскую школу. Потом была армия и школа механизации.

После армии я вернулся в родное село и узнал, что Анну Михайловну перевели в Махачкалу, в министерство образования Дагестанской АССР. Я навсегда сохранил в памяти её уроки и книги, которые она мне подарила. Именно с них началась моя пушкинская коллекция.

В те годы в школах проводили открытые уроки. Приезжала комиссия из Махачкалы, в составе которой были преподаватели столичных школ. На уроке литературы Анна Михайловна спрашивала: «Ну, кто у нас пойдёт к доске? Наверное, Шамиль». Педагоги удивлялись тому, что я читал произведения не из школьной программы. И читал не только стихи. Например, повесть «Дубровский». Ведь я горец, и мне нравилось мужество героя. Где бы я ни был, всегда приобретал книги Пушкина.

Спустя некоторое время меня пригласили в райком комсомола и предложили поступить в школу милиции. Я долго думал, ведь у меня было желание стать преподавателем в школе. Из района меня направили в МВД республики на собеседование. Я честно признался, что мне необходимо получить образование, чтобы работать в этой профессии. Поэтому меня направили на учёбу в Бакинскую школу милиции. Вернулся я в звании лейтенанта и сразу попал в уголовный розыск. К тому времени я уже был мастером спорта по боевому самбо.

Дальше меня рекомендовали в Ленинградское высшее политическое училище. Первый секретарь Махачкалинского горкома КПСС Николай Иванович Сивокоз, у которого я был на приёме, рекомендовал мне прийти на Совет старейшин. В те годы приоритет для поступления в вузы давали людям рабочих специальностей, но мою кандидатуру одобрили. В комиссии была одна женщина, которая спросила:

— А вы можете назвать первого пионера Дагестана?

— Тату Булач.

— Вы её лично знаете?

— Да, знаю. Она мне книги о Пушкине дарила.

К тому времени дома собралось 300-400 книг. И это были не только произведения Пушкина, но и история их создания, биографические работы.

Книги в мою библиотеку попадали различными путями. На прошлой неделе дочка из Москвы привезла книгу «Ваш Пушкин». Есть интересные экземпляры на арабском языке из Йемена и Египта.

Самая ценная книга в коллекции — «Евгений Онегин» 1837 года издания. Её, может быть, держал в руках Пушкин или кто-то из его окружения — такое ведь в принципе могло быть. Книгу мне в торжественной обстановке передала Луиза Карповна Гаврилова, директор Дагестанского фонда культуры. В Фонд она попала из архива Владимира Ивановича Морковина, известного художника, археолога.

В моей библиотеке есть однотомник Пушкина 1936 г. издания с экслибрисом русско-иранской школы «Пихливи». Я её привёз из турецкого Карса. Эту книгу подарили некоей Зюме за общественную работу — она была, так сказать, «ударница труда». Как я могу не хранить и не любить книги с историей? Наши книжники в Махачкале, Хасавюрте, Дербенте выносят на продажу старые книги. Я им оставляю свой телефон с просьбой сообщить мне о книгах, связанных с Пушкиным.

Помню, как я познакомилсяв БуйнакскесБулачом Имадутдиновичем Гаджиевым и узнал, что после восстания 1875 года около 4000 человек были сосланы на Север. В их числе — десятки семей из Кумуха, оказавшиеся в городе Опочка Псковской области. А Опочка расположена рядом с Михайловским, где жил Григорий Пушкин — сын Александра Сергеевича.

Представляете, он стал оказывать ссыльным помощь. Переоборудовал под жильё помещения конюшен, открыл школу для детей поселенцев. Когда я стал углубляться в эту историю, то узнал, что там родился наш просветитель Саид Габиев.

В 1899 году Григорий Александрович Пушкин уступил Михайловское государству. Он вышел на порог дома, поклонился на четыре стороны — последний поклон на Святогорский монастырь, где покоится прах отца и матери. Григорий с Варварой переехали в имение Маркучай под Вильнюсом. Супруга пережила его на 30 лет и сделала всё, чтобы увековечить память о Пушкиных. Поместье сделали заповедником Пушкина. Сохранилось ли оно сейчас?

После Великой Отечественной войны на воссоздание мемориального музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское» был направлен музейный работник Семён Степанович Гейченко. Он потерял на войне руку, а другой творил просто чудеса, восстанавливая пушкинские места. В 1983 году он был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Его супругой была Любовь (Рукижат) Джалаловна Сулейманова из рода Джамалутдина Казикумухского. 46 лет — вместе с Семёном Степановичем — рядом с Пушкиным.

В феврале 1983 года в ленинградском Доме учёных должен был выступать с докладом Семён Гейченко. Я попросил у министра МВД Дагестана разрешение выехать на встречу в Ленинград. Узнал я о встрече от директора музея-квартиры А.С. Пушкина на Мойке, 12. Я взял с собой две книги с автографами Расула Гамзатова и подарил директору музея и Гейченко.

Семён Степанович пригласил меня к себе в ленинградскую квартиру, и, помню, когда я позвонил в дверь, то услышал громкое пение: «Кто, кто с большой сумой ко мне тащится?». Познакомились мы в 1974 году в Михайловском. Тогда я ещё не знал, что его супруга — лачка. Мы сидели в его доме, пили чай из самовара, и вдруг слышу — рядом кто-то говорит на лакском. Выхожу в коридор, а там невысокая женщина по телефону разговаривает. Я был ошарашен, и у меня невольно вырвалось: «А вы кто?». Она мне: «Я-то хозяйка, а вы кто?».

Рукижат (Любовь) познакомилась с Семёном Степановичем в тбилисском госпитале, где он лежал с ранением. Она работала медсестрой и ухаживала за ранеными. Их знакомство переросло в любовь, и Гейченко сделал Рукижат предложение.

Семья Рукижат Сулеймановой — из тех самых сосланных после восстания 1877 года в Опочку лакцев. Спустя годы им разрешили вернуться в Дагестан. Её отец Джамал Сулейманов, как и многие мастера-ювелиры, в поисках работы поехал в Кутаиси и, обосновавшись, перевез туда семью. Старшая из дочерей вышла замуж за Наби Аминтаева, который был легендой* парашютного спорта СССР.

Мне хотелось бы предложить главе администрации Кумуха создать в средней школе уголок Пушкина. И там обязательно должны быть материалы, связанные с Сулеймановой и Гейченко…

Удивительна судьба не только Александра Сергеевича, но и всей династии Пушкиных. Мы знаем, что Абрам Петрович Ганнибал родился в 1696 году. У него было 11 детей. Четверо умерли в детстве. До взрослых лет дожили три дочери Елизавета, Анна, Софья и четыре сына Иван, Пётр, Осип и Исаак. Род Пушкиных и Ганнибалов трижды породнился между собой. Елизавета вышла за Андрея Павловича Пушкина. Это был соратник Абрама Ганнибала. Вместе они служили в инженерных войсках, строили крепости, укрепляли границы. Осип женился на Марии Алексеевне. Она родила Надежду, которая вышла за отца Пушкина и родила Александра Сергеевича.

Сам Александр в 1831 году обвенчался с Натальей Гончаровой. В 1832 году у них родилась Мария. Она дожила до 1919 года. На заре рождения первого социалистического государства министр просвещения Анатолий Луначарский обратился с просьбой к Владимиру Ленину назначить пенсию потомкам Пушкина.

Первая пенсия была назначена дочери Пушкина, и она ушла на хлопоты в связи с её похоронами. Детей у неё не было. Она была замужем за генерал-майором Леонидом Гартунгом. Во время службы у него произошёл инцидент. Его денщик украл деньги, полученные на содержание полка, и скрылся. Состоялся суд присяжных. Прокурор обвинил Гартунга в присвоении государственных денег. Генерал Гартунг застрелился из табельного оружия прямо в суде. Мария Пушкина замуж больше не выходила.

В 1860 году Лев Николаевич Толстой на званом вечере у генерала А. Тулубьева увидел Марию. Находясь под впечатлением от этой встречи, Толстой запомнил её лицо, внешний вид и позже использовал при создании образа Анны Карениной. И в своём «Живом трупе» он отразил то, что случилось с генералом Гартунгом.

Мария всю жизнь заботилась о детях своего младшего брата Александра Александровича. Он был военным и в 1908 году произведён в генералы от кавалерии. Принимал участие в освобождении Болгарии в ходе русско-турецкой войны. За проявленное мужество был удостоен золотой сабли и награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

У Александра было 13 детей. Первая жена подарила ему 11 детей. Когда она умерла, он женился на племяннице жены, и она родила ещё двоих детей. Но я сейчас вспомню только одну дочь — Марию, названную так в честь бабушки. Образованная девушка стала фрейлиной императрицы, и её выдали замуж за Николая Владимировича Быкова, который приходился племянником Николаю Гоголю. Они поселились в Полтаве. Мария дожила до 1939 года и родила 10 детей.

Перед революцией почти все Пушкины выехали из России. А вот дочка Марии осталась на родине и вышла замуж за Николая Яковлевича Данилевского — учёного-микробиолога с мировым именем. На войну он пошёл простым санитаром, а вернулся в чине капитана медицинской службы. Дочка Николая и Марии вышла замуж за Владимира Савельева, и у них рождается дочка Лидия, которая вышла замуж за дагестанца Замира Курбановича Тарланова. Вот такая цепочка. Об этом в вашем журнале писал их сын Евгений.

Хочу и я поделиться воспоминаниями о Лидии Владимировне Савельевой, замечательной женщине, с которой судьба свела меня в 1972 году во время учёбы в Ленинграде. В Доме учителя я участвовал в конференции «Пушкин: вчера, сегодня, завтра». Во время беседы совершенно серьёзно сказал ей: «А вы знаете, что я ваш родственник?». Она сразу не среагировала и продолжила разговор, и только когда мы прощались, она вдруг спросила:

— Шамиль, а ты по какой линии родственник?

— Александр Сергеевич писал, что к нему придёт незнакомый потомок. Вот этот потомок — я.

Удивительный человек! 35 лет преподавала в Карельском государственном университете. 7 июля 2021 года после тяжёлой болезни она ушла из жизни…

В 1979 меня пригласил в Китай председатель Народных писателей Китая Бацю-ань Ге. Наше знакомство произошло в Махачкале при интересных обстоятельствах. Он приехал в СССР получить орден «Дружбы народов» за переводы русской литературы на китайский язык. Среди них были стихи Пушкина, Блока, Шевченко. Позже он подарил мне небольшую книжку — свой перевод «Сказки о рыбаке и рыбки».

Планировалось, что Баци-ань отправится на теплоходе по Волге, затем по Дону и по пути следования читать в городах Украины стихи из «Кобзаря» на китайском языке. Это был март или апрель, и в Москве было ещё холодно. На торжественном мероприятии Союза писателей СССР были наши поэты Расул Гамзатов и Фазу Алиева. Вот они и уговорили китайского товарища поехать в Махачкалу.

В то время я занимал должность заместителя начальника районного отделения милиции. Со мной связывается дежурный: «Срочно подъезжайте, вас ждёт министр МВД». Я подъехал, думая, что что-то произошло. Министр приказал переодеться в штатское и поехать в редакцию к Фазу Алиевой: «Тебя у неё ждёт какой-то иностранец».

Как только я появился в дверях редакции, Фазу сразу взяла меня в оборот: «Шамилёк, мы устали тебя ждать». Вижу, на диване сидит высокий, худощавый мужчина с особым разрезом глаз. Между прочим, я даже не думал, что китайцы могут быть такими высокими. Фазу Гамзатовна объяснила, что председатель Народных писателей Китая изъявил желание ознакомиться с моей библиотекой. Ему рассказали про мою «пушкиниану» и про то, что я возглавляю в Дагестане Всесоюзное общество книголюбов.

В моём домашнем кабинете мы общались около 5 часов. Бацю-ань Ге смотрел книги, рассказывал, как он работал в Ленинграде спецкором журнала «Жэньминь жибао».

Перелистывая дореволюционное издание Лермонтова, он вдруг вспомнил:

— Меня когда-то поразило стихотворение Лермонтова «В полдневный жар в долине Дагестана…». Только я не мог понять «Дагестан» — это имя или фамилия. Стал копаться в энциклопедии и всё-таки нашёл, что есть такая республика.

— Бацю-ань, недалеко от города есть бархан Сарыкум, и мы можем на него подняться и почитать там стихотворение Лермонтова.

Когда я прилетел в Китай по его приглашению, он меня познакомил с Председателем партии провинции Дзянсу. В то время в ней проживало 180 000 000 человек. Сопоставьте численность одной провинции и всего Дагестана.

Он предложил мне сделать мою книжную выставку и выступить перед студентами университета, изучающими русский язык. Дмитрий Лихачёв, возглавлявший тогда Советский фонд культуры, распорядился выделить мне 3000 рублей.

Оставалось решить вопрос с 50 книгами, которые я планировал представить. Составил список и отдал в Совет Министров ДАССР, а они, как тогда водилось, в КГБ. Ко мне пришёл представитель с отказом:

— Мы не можем дать разрешение вывезти книги. Ты вместе с этими книгами принадлежишь Советскому Союзу.

И он показывает постановление 1936 года: «Всё, изданное типографским способом, составляет национальное достояние Советского Союза». Так я и полетел в Китай без книг Пушкина…

Что у нас в Дагестане связано с Пушкиным?

Я начал бы с 1830 года. Наш учёный-востоковед Александр Касимович Казем-Бек (Мирза Казым-Бек), первый декан факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета (ныне Восточный факультет СПбГУ), перевёл на персидский язык «Бахчисарайский фонтан» Пушкина. Это был первый перевод на национальные языки. Кстати, Лев Николаевич Толстой два года учился у Казем-Бека на факультете восточных языков. И когда Лев Николаевич в 1851 году был на Кавказе, он изучал кумыкский язык.

В 1899 году городу Дербенту представили полномочия самоуправления. Готовились к 100-летию юбилею Пушкина. Народное собрание города Дербента, желая принять участие в общероссийском мероприятии, обратилось к генерал-губернатору с просьбой передать бывшую Армянскую гимназию, пришедшую в упадок, в распоряжение города. Губернатор это предложение одобрил. Инспектор городской управы Купесов доложил совету, что желательно назвать гимназию именем Пушкина и запросить из Петербурга 100 экземпляров произведений для учащихся школы. Она стала школой для детей малоимущего класса. С этого времени Пушкин получил прописку в Дагестане. Это одноэтажное здание до сих пор сохранилось в Дербенте, но имя А.С. Пушкина передали школе № 18. Во дворе учебного заведения был установлен памятник поэту.

В 1936 году в Махачкале установили гипсовый памятник Пушкину — готовились отмечать 100-летие со дня смерти поэта. Здание библиотеки на улице Ленина (ныне Театр поэзии), у которого он стоит, построили чуть позже. Третий памятник поэту находится в Кизляре. В махачкалинском лицее № 5 имени А.С. Пушкина висит только портрет поэта. Я почему-то считал, что там был его бюст.

Еще во всех городах Дагестана, кроме Кизилюрта, есть улицы Пушкина. Нынешняя улица Пушкинская в Махачкале на протяжении своей истории называлась сначала Базарной, а потом — Кооперативной (до 1938 года).

Пушкин не был в Дагестане, но я считаю, что он и сегодня здесь.

В 1858 году Дагестан посетил Дюма-старший. По дороге в Дербент, возле Избербаша, ему показали склон горы, и он воскликнул: «О, Пушкин!» До этого местные жители гору называли Бир-баш. «Бир» — один, а «баш» — голова, только вот не знали, кому она принадлежит. По легенде, именно Дюма увидел в очертании горы профиль Пушкина. В моей библиотеке есть книга, изданная в 1859 году во Франции, в которой опубликована статья Дюма, посвящённая Кавказу.

Молодые люди меня часто спрашивают, почему я пропагандирую не Расула Гамзатова, а русского поэта. А я отвечаю: Пушкин ко мне пришёл на 20 лет раньше. С огромным уважением отношусь к Расулу Гамзатовичу и дружил с ним. * Наби Аминтаев — подполковник, мастер парашютного спорта. Совершил 1646 прыжков с парашютом. 11 августа 1945 года Наби Аминтаев вместе с Порфирием Полосухиным и Георгием Голышевым на аэростате «СССР ВР-79» совершил первый в послевоенный период высотный полёт. Полёт был испытательным и по специальному заданию — на высоте 10 436 м Аминтаев покинул корзину аэростата. Не раскрывая парашюта, он пролетел 150 секунд и только за 11 секунд до успешного приземления раскрыл парашют на высоте 710 м. Погиб при подготовке к прыжку из стратосферы с выс