Девочка на шаре

— В чём ценность этой картины и почему именно её повесили напротив входа в зал?

— Если коротко, то в русских деньгах.

— Ах всё-таки так, да? — Недоверчиво переспросил моего друга священник. Мне показалось, высокий бородатый мужчина в рясе ждал именно этих слов. Он даже приободрился и посмотрел на своих спутниц с торжеством: — А я вам что говорил.

— Посмотрите на цену, по которой её приобрели Морозовы (около каждой картины вынесены копии квитанций об оплате. «Счёт галереи Канвейлера Ивану Абрамовичу Морозову на покупку картин Пабло Пикассо «Девочка на шаре» и Андре Дерена «Стволы деревьев». 25 октября 1913). По моему мнению, в их коллекции есть намного сильнее работы, но стоили они на порядок дешевле.

Этот диалог в Пушкинском музее прямо у входа на выставку «Брат Иван» перерос в беседу, поскольку художник Хаджи-Мурад Алиханов знает о собрании этого музея очень много. У меня было немного свободных часов в Москве, но я всё-таки выкроил часик на встречу с другом. Моё нетерпение росло, а тут возник этот священник с такой жаждой к искусству. Я двинулся по выставке в одиночку, и, надо сказать, так и должно быть — диалоги об искусстве можно вести после. Почётный академик РАХ, казалось, забыл обо мне — так увлечённо он отвечал на вопросы батюшки и К^о.

Неожиданно Алиханов подошёл ко мне, когда я смотрел цену «Девочки на шаре» в квитанции — 16000 франков (для сравнения: Воллар приобрел у Пикассо 30 картин за 2000 франков), и напомнил, что директор ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова в одном из интервью назвала картину самой ценной работой в собрании музея.

Почему именно она, почему этой картиной Пикассо открывали эту выставку? Не думаю, что дело в цене, по которой её приобрели (кстати, на выставке были и более дорогие работы). Хрупкая девочка пытается устоять на шаре, и рядом — задумчивый силач. Обычное цирковое занятие? В цирке возможно, а за его пределами? Искусствоведы давно расписали это полотно: «От сильного человека к человеку хрупкому. От мужского к женскому. От тяжёлого к лёгкому. Возникает ощущение маятника: туда-сюда, туда-сюда. Начинаешь ощущать покачивание, желание удержать равновесие».

Да, именно желание удержать равновесие на этой, как оказалось, маленькой планете. Такие вот мысли пролетевшей осени.

Октябрьская командировка в Саратов на книжный фестиваль «Волжская волна» тоже напомнила мне о хрупкости жизни. Во-первых, на железнодорожной станции Красный Кут моя дочь чуть не осталась на полустанке (она понятия не имела, что от поезда можно отстать). Она вышла на остановке вместе с нашими попутчиками подышать и заигралась с котятами на перроне. Поезд тихо тронулся, проводницы позакрывали двери. Я бросился к окну и увидел растерянное лицо Изы. Лихорадочно показываю  «беги!» и к тамбуру, где умоляю женщину открыть дверь. «Не положено!» Я с угрозой сорвать «стоп-кран» пытаюсь сам открыть. Она меня отталкивает и открывает дверь. Поезд уже набирал обороты, и Иза тоже (такая молодчина!). Дальше как в кино. Она бросает свою барсетку, цепляется одной рукой за поручень и закидывает на верхнюю площадку ногу. Проводница поймала момент, чтобы схватить вторую руку и рывком втянула девочку в тамбур. Дверь с лязгом закрывается — можно выдохнуть.

Радость воссоединения вскоре сменилась осознанием, что это ребячество могло закончиться плачевно.

Во-вторых. Жил в волжском городе замечательный художник Владимир Иванов. Настоящий подвижник, обожавший свой Саратов. Организатор одного из самых ярких книжных фестивалей в России. А вот не стало его в прошлом году, и как будто остановился Саратов. В местечке Берёзина речка, где речки никто отродясь и не видел, похоронили Владимира Валентиновича на обычном погосте.

В один из незагруженных презентациями дней мы вместе с его супругой Еленой Лысенко вырвались помянуть дорогого человека. Металлический крест в голове земляного холмика. В небе кружатся вороны, друзья читают молитву, поле в крестах…

Издатель Игорь Смолин выпустил книгу «Владимир Иванов. Я не завидую ангелам…», в которую вошли акварели Володи, воспоминания родных и друзей.

Из дневника Владимира Иванова: «И Ангел, усевшись на крыше, улыбнулся вечернему солнышку, и ему захотелось искупаться в тёплых водах залива, в твоей улыбке, захлебнувшись золотом лучей твоих волос, угостить тебя клубникой и поцеловать твою кожу, пахнущую морем и свежим сном, и сказать тебе однажды «доброе утро», — но он только вздохнул, печально взмахнул крыльями и полетел над городом помогать тем, кто чувствует вкус проходящего дня, и он позавидовал мне. А я, я, выпив немного вина, сказал себе: «Я не завидую ангелам»»…

Заместитель директора Российской книжной палаты Константин Антипов: «… Наверно, пройдут годы, прежде чем прожитое расстояние даст мне возможность поставить в один ряд, оценить сомасштабность его незаурядного изобразительного творчества и неоценимый светлый след человечности, дружбы и глубочайшего уважения, который оставил в моей жизни Владимир Иванов».

Креативный директор Московского политехнического университета Екатерина Хохлогорская: «…Друзья. Володя умел дружить, как никто. Попадая в сферу его внимания, у нас не было возможности не влюбиться в его любовь к жизни, к семье, к людям, к литературе и книгам. И сакральным местом этой великой дружбы книжников стал Саратов…».

Елена Лысенко, супруга: «Все Володины картины — это любовь. Она плескалась в нём через край, просачивалась сквозь пальцы, запеленывала в кокон, иногда тёплый и уютный, иногда жёсткий, с острыми углами. Да, любовь. Всегда постоянная и бесконечная. И она к нему возвращалась. Его любили все!!! Это и было счастье. Кажется, это у Булгакова: «Злых людей нет на свете, есть только несчастливые». Вот такое отношение к людям было у Володи…».

Полина Иванова, дочь: «Папа редко называл себя художником, но он жил этим. Он рисовал, когда ему было плохо и когда было хорошо. Папа относился к творчеству, как к вечному источнику, который никогда не пересохнет».

В этом году фестиваль книги прошёл при поддержке Российского книжного союза и издательства «Русский мир», но не было огня, «Володиной» энергии созидания. А нашу 10-ю книжную ярмарку «Тарки-Тау» пришлось отложить на неопределённый срок. Всё слишком хрупко и неустойчиво!