Рубашка из-под прилавка

Многих из нас часто мучает ностальгия по далёким уже советским временам, которая заставляет думать, что тогда было лучше, чем сейчас. Так считаю и я. В том смысле, конечно, что тогда не было, как теперь, очень богатых, не было и столь бедных. Еще не было людей без определенного места жительства: в те годы все были обеспечены каким-никаким жильём, постоянной работой и дешевыми продуктами первой необходимости. Помните главный принцип социализма? «От каждого — по способности, каждому — по труду». И этот социалистический принцип работал: кто работал, тот и ел! А теперь…

Ради справедливости надо сказать, что был в СССР и искусственный дефицит. Я думаю, он создавался определенной группой людей, чтобы вызвать недовольство существующим общественным строем, но не утверждаю, конечно, что именно так оно и было.

Помню, как однажды главный врач районной клинической больницы спросил у меня, не смогу ли я достать ему две пачки дефицитного индийского чая в желтой упаковке с изображением слона. Как я мог достать ему такой чай, если я был всего лишь учителем, и даже отец, обращаясь ко мне, с пренебрежением говорил «учетил», а не «учитель»? Нет, надо признать, не были мы, учителя, поставлены на обещанную Лениным высоту. Не были. В понятии моего полуграмотного отца учитель был никчёмным человеком, хотя для сельских учителей были всё же некоторые льготы. Через районное потребительское общество учителю продавали 16 килограммов муки в месяц, да еще по семь кг на каждого члена его семьи. Мука была второго сорта, а муку первого сорта, на хинкал, курзе и чуду, мы должны были доставать сами — через знакомых. У меня были такие знакомства в райпо, и я иногда мог разжиться мешком муки первого сорта. Этот мешок привозила в село девушка-завмаг, и тогда я чувствовал себя очень обеспеченным человеком.

Однажды, накануне праздника Победы, учитель математики и мой друг Рабадан подходит ко мне и говорит, что наш завмаг предложила ему дефицитную рубашку-безрукавку зелёного цвета. Потом добавляет, что в магазине осталась ещё одна рубашка и что завмаг, может быть, продаст её мне, если я хорошенько её попрошу. И мы — бегом в магазин! Завмаг продала мне рубашку и попросила нас никому не говорить об этом, заметив, что в праздничный день лишь на нас двоих будут зелёные безрукавки в мелкую сеточку. Помню, до того тонкий был материал, из которого сшита рубашка, что она помещалась в кулаке.

Наступил день Победы. Мы всей школой строем двинулись к центру села, где стоит памятник павшим в Великой Отечественной войне сельчанам. Рабадан и я встали в колонну демонстрантов из трехсот учащихся, тридцати учителей и нескольких ветеранов войны. Только на нас двоих были зеленые сетчатые рубашки… Как мы тогда шли! С высоко поднятыми головами. О таких, как мы, наверное, и подшучивают: «Ходит Ванька по деревне, вся рубашка в петухах». И каково же было наше удивление, когда на столпившихся около памятника односельчанах оказались те же рубашки-сетки. Оказывается, в предпраздничные дни в магазине их продали вовсе не две штуки. И при этом завмаг говорила каждому одни и те же слова, мол, рубашка в единственном экземпляре, и досталась она по знакомству. Вот такой тогда был дефицит!

Больше я ту рубашку не надевал и оставил её у себя как раколовку.