Почему у искусства нет «красивой упаковки»

Собеседник редактора «Д» — Гамид Алибеков, художник, автор проекта «Живой карандаш», руководитель студии «Живой карандаш» в городе Долгопрудный Московской области.

Диалог о современном искусстве проходил в канун Нового года, перед открытием детской художественной выставки «Игра», посвящённой спорту. 14 декабря в историческом парке «Россия — моя история» прошло масштабное мероприятие, в котором принимали участие дети и преподаватели художественных школ Каспийска и Махачкалы. Победители выставки получали награды из рук прославленных дагестанских спортсменов.

— Гамид, расскажите о себе.

— По образованию я художник, мастер декоративно-прикладного творчества, окончил Каспийскую художественную школу, потом хотел поступить в Калининское художественное училище, но не смог — первый экзамен провалил. Потом сразу же поступил в Федоскинское художественно-промышленное училище (с 2012 г. реорганизовано в Федоскинский филиал Высшей школы народных искусств. — Ред.), на отделение лаковой миниатюры. Получил там хорошую базу.

И сегодня в «Живом карандаше» приветствуется реализм — это оттуда, мы много работали над рисунком, много копировали.

Потом я поступил в МГУКИ (сейчас — МГИК) и там обучался по специальности «Руководитель творческого объединения, педагог». На третьем курсе я придумал проект.

— Детский?

— Нет, взрослый. Рассказать? Я много занимался спортом, выполнил нормативы мастера спорта по боевому самбо. И всё время был на распутье: чем заняться? Живописью или спортивной карьерой? И еще я не понимал, что из этого может выйти и как это может меня прокормить. И вот в один прекрасный день пазл сложился. Я предложил друзьям взять любимую тему и начать ее «отрисовывать» — вдруг это нас к чему-нибудь стоящему выведет. Друзья-художники Валера Белобородов и Абдула Халидов поддержали, и мы начали рисовать. Абдула, кстати, — первый дагестанский художник, который окончил ассистентуру Глазуновки (Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. — Ред.). И на днях выиграл премию в конкурсе молодых художников, который проводится в академии.

Так вот, мы начали рисовать, выложили рисунки в соцсети, в ВКонтакте, прежде всего. Это был 2012 год, мы были молодые — по 19 лет. И я заметил, что людям это понравилось — вызвало резонанс.

Потом мы узнали, что Джо Джонс (Джонатан Дуайт Джонс — титулованный американский боец UFC по смешанным боевым искусствам. – Ред.) приезжает в Москву проводить семинар. И я говорю: если у нас получится подарить ему портрет, то мы, как сейчас говорится, хайпанём. Во встрече нам отказали. Но мы поехали наудачу, я прямо сказал, что я студент, денег для участия в семинаре у меня нет, но картину я бы хотел подарить. Всё это услышал директор клуба, встретился с нами, и затея удалась — картину Джонсу подарили. Думаю, по воле Всевышнего. С этого начался путь, который привел нас к проекту «Живой карандаш».

Было много всякого: и удачи, и провалы, но постепенно пришло некое понимание основ бизнеса, что было очень важно. Главное, что я сам начал расти вместе с этим проектом — как личность.

— «Живой карандаш» — авторский проект?

— Да, он создан с нуля, можно сказать, из ничего. Я пытался реализоватьпроект и в Дагестане с 2019 года — пять лет обивал пороги, но не складывалось.В Долгопрудном все уже сложилось, проект жил и развивался, но мне хотелосьпопробовать сделать что-нибудь на родине, в Дагестане. Видимо, время наступило — наконец удалось! И мы формат поменяли, подстроили под конкретныйзапрос, и ресурс появился.

Сначала мы делали историю со своими картинами. У нас собралась коллекция из 30 картин, и мы начали выставлять ее в спортивных залах.

— Это была детская аудитория?

— Нет, выставки ориентированы на взрослого зрителя, и авторы работ — профессиональные художники, студенты художественных учебных заведений, которых мы привлекаем для работы. Хотя в «Живом карандаше» есть, конечно, и детская часть программы.

История со спортивным фестивалем — не коммерческая, она скорее имиджевая. Меня всегда волновал вопрос: почему у искусства нет «красивой упаковки»? Почему прекрасное имеет такую узкую зрительскую аудиторию? Почему выставки посещают одни и те же люди? А массовый зритель?

Через какое-то время стали заметны перемены, — например, стала заботиться об «упаковке» Третьяковская галерея. Казалось бы, уж ей-то зачем? Но посмотрите, как увеличился поток посетителей выставок галереи, сколько человек пришли на выставки Валентина Серова, Архипа Куинджи, Михаила Врубеля. Бешеный ажиотаж! Выставку Серова посещает 750 тысяч зрителей. Значит, все дело в маркетинге, и кто-то хорошо поработал над этим успехом.

И я задумался: почему нет зрителя в залах наших музеев и выставок? Как сделать так, чтобы зритель не хотел уходить из музейного зала? На все эти тревожные вопросы я получал традиционный ответ — это специфика региона, у населения нет интереса к живописи…

— Хотя выставок в Махачкале проводится очень много, и они высокого класса, с участием прекрасных местных художников.

— Да-да. И меня всегда заботило, что прекрасное не имеет достойной аудитории. Этот вопрос меня занимал, еще когда я учился в Федоскино: как мы это продадим? Это своего рода маркетинг в сфере культуры, и он очень актуален и востребован.

В какой-то момент я почувствовал, что я не столько художник, сколько автор проекта, меня очень занимает, как он развивается, в каком направлении движется, какие скрытые возможности имеет.

— Давайте поговорим о самом событии — открытии выставки. Почему так долго не получалось привезти ее в Махачкалу? Как удалось задействовать детские художественные школы, которые представили свои работы? Вы с ними работали, задавали направление, технику?

— Начну с конца: нет, это же самое интересное — посмотреть, кто как работает, поучиться, обогатить свой опыт находками дагестанских коллег. В городе Долгопрудном Московской области у меня своя студия, в которой занимается 120 детей. С ними работает команда из шести человек. И, знаете, у меня есть главная задача — показать ребенку, что он занимается значимым делом. Привлечение спонсоров, партнеров, развитие наших проектов — все это демонстрирует ребенку, его родителям значимость успеха. В зале ДК сидит более семисот человек, ребенок выходит на сцену получать награду за победу в конкурсе и плачет от волнения и гордости — вот оно! Он понимает, как серьезна и значима эта победа. Именно ради этого и важно заниматься с ним. Да, еще очень важно бескомпромиссно выбирать лучшего — это очень мотивирует остальных. И премия в размере десяти тысяч для ребенка становится неплохим мотиватором.

Мы выстраивали весь этот бренд, опираясь на ивент-маркетинг (event-маркетинг): продвижение, пре- и постпродакшн, сотрудничество со СМИ и т. д. — это огромная работа! Очень важно, чтобы ученики сделали хороший продукт. Но «упаковать» его в достойную информационную, визуальную оболочку, чтобы широкой аудитории это было интересно, чтобы не уснули, — скажу вам, просто адски трудно. И я отвечаю именно за эту часть общей работы. Но это здесь. В Долгопрудном оба слагаемых остаются на мне, там я и наставник по изобразительной части. Вместе со своими коллегами, конечно.

— Я заметил, что и в самом формировании выставки, в развеске вы отдаете инициативу в руки местных педагогов. Эта лояльность связана с тем, что выставка — детская, поэтому особенной концепции не предполагает?

— Отчасти да, но наша кураторская идея будет представлена видеорядом. Неоднократно наблюдал, как родители плачут в зрительном зале, и понял, что идея, определенная проблема должна быть представлена в виде такой концентрированной формы, например, в фильме. Тогда она точнее и быстрее достигает цели, затрагивает эмоции. Так ведь по сути действует любое искусство. Команда работает над созданием видеоряда к каждому крупному мероприятию — постепенно накапливается опыт. В год мы проводим четыре масштабных ивента, по тысяче с лишним участников на каждом. Спортсмены — наши гости и участники — бывают удивлены такой массовостью.

— Да, это очень здорово, потому что спортсмены делают благородное дело: дети счастливы, когда их кумиры так близко, они участвуют в общем деле, они — вместе. Но давайте поговорим еще вот о чем. Для многих дагестанских художественных школ участие в громких выставочных проектах — дело привычное. Взять хотя бы Мамедкалинскую художественную школу, которая на пике своей славы в «куцевский» период (когда в нем работал наставником художник Валерий Куцев) была очень известна. Но потом, когда наступает время определения вектора жизни, выбора, буквально единицы связывают себя с искусством. Родители, как правило, изберут для своего ребенка другой путь. А вас и ваших коллег волнует, кем станут ваши ученики? Свяжут ли себя с живописью?

— Выставочные проекты коротки, и здесь о влиянии на их участников говорить не приходится. А вот в своей художественной студии мы часто говорим о том, как можно использовать знания и умения, которые они получили на занятиях. Возможностей практического применения очень много: сейчас востребованы дизайн интерьера, графический дизайн, дизайн одежды, иллюстраторы, создатели комиксов, граффити и т. д. Мы, конечно, настраиваем детей на то, что для достижения цели надо много работать — как в спорте. У кого-то получается, а у кого-то и нет, конечно. Кстати, особенность нашей студии состоит в том, что мы не загоняем никого в строгие рамки, а, наоборот, можно сказать, культивируем индивидуальные особенности. И говорим: тебе надо нарисовать натюрморт, сделай его таким, каким представляешь.

— Понятно. Но все же вернемся еще немного назад. Современный мир, получается, говорит детям, что, учась в школе, они должны думать, как будут зарабатывать?

— Я считаю, что это правильно, если у них будет такое понимание. И, конечно, многое зависит от наставника. У нас был преподаватель Александр Поверин — художник, гончар, который входит в десятку лучших керамистов России. Когда люди попадали к Поверину на занятия, они начинали серьезно заниматься керамикой, больше ничем другим — настолько он увлекал их. Поэтому, когда преподаватель начинает жаловаться на своих учеников, я сразу говорю ему, что он не с того начинает. Что он не смог увлечь детей, что работает с шаблонами, которыми трудно заинтересовать ребенка.

Наш проект — крутая интерактивная выставка. Есть такая история: с помощью нейросети мы оживляем работы детей — надеюсь, вы это увидите на выставке. А таким образом можно, скажем, изобразить весь путь спортсмена: начало, первые победы, первые неудачи, преодоление себя, травмы, взлеты, падения, слезы. Где-то политика, где-то санкции. И если спортсмен все это преодолевает, он становится победителем, чемпионом. Героем. Вот такова суть кураторской идеи.

— А насколько важно, чтобы ребенок сам занимался спортом? Чтобы понимать этот путь.

— Я считаю, что после этой выставки дети активнее идут в спорт. Вообще у меня есть приём воспитательный. Я захожу и спрашиваю: «Кто из вас занимается спортом?». Дети отвечают, а я прошу принести их медали, полученные за достижения. Просто, чтобы посмотреть. Они приносят, я их показываю остальным, и, вы не поверите, семь из десяти идут записываться в секцию. Сила примера! И это очень важно: в здоровом теле — здоровый дух! По-другому быть не может. Валерий Попенченко, олимпийский чемпион. Или Гусейн Магомаев, создатель школы «Пять сторон света» — я его фанат! Он, кстати, художник, и школу создал, продавая свои картины. Мне выпала честь проговорить с ним как-то три часа кряду. И это было захватывающе интересно. Этот человек построил свою империю. Он, как Стив Джобс, — только в сфере единоборств. Поэтому принцип достижения успеха один и тот же, даже в таких разных сферах, как спорт и искусство. Понимание, к чему ты идешь, и планомерное достижение.

— Вам никогда не говорили, что вы идеалист? Поясню: в жизни столько разочарований, трудностей, подводных камней, что люди отступают и другим говорят: не советую! Поэтому умеющим мечтать, строить планы нужна поддержка. Что бы вы пожелали молодым людям, которые мечтают найти себя в искусстве? Для чего оно нужно сегодня, искусство?

— Для меня это очевидно: искусство делает людей более интеллектуальными и менее конфликтными. То есть созидающими, а не разрушающими. Быть причастным к этому здорово! А Дагестан просто обязан быть дружелюбным, поскольку он становится туристическим регионом. Да и нашим спортсменам не помешало бы стать более… интеллигентными и образованными. Не хочу никого обидеть, но если сравнить участников спортивных соревнований и посетителей Третьяковки, то, думаю, понятно, о чем идет речь.

А если перейти к практическим рекомендациям, то я назову главное, что, как мне кажется, помогает в становлении любой деятельности. Первое — это любовь. Надо найти именно то, что ты любишь, то, без чего ты не можешь обходиться. Сначала меня так тянуло к карандашу и бумаге, сейчас я нахожу огромное удовольствие в реализации проектов, организационной работе — вся эта суета от рождения проекта до его реализации необходима мне. Но двигаться вперед нельзя без понимания того, чем ты занимаешься. Для этого нужны знания. Сначала мне были важны знания по специальности, понимание того, что такое качественный академический рисунок, что представляет собой современное искусство и т. д. Потом я увлекся изучением основ музейной, кураторской, менеджерской, аукционной деятельности, работы галериста — как вся эта индустрия вращается. Круг необходимых знаний постоянно меняется и требует пополнения, но без них ты будешь топтаться на месте — изобретать велосипед, что крайне неэффективно. Художники нередко думают, что для них важно лишь уметь рисовать. Но это не так, при таком подходе они обречены на неуспех.

— Имеет ли значение сейчас для молодых художников понятие престижности выставки? Или уход в коммерциализацию заслоняет многие привычные атрибуты успешности? Художник работает, скажем, в рекламном бизнесе, он успешен, имеет клиентов, и ему не очень интересна выставочная жизнь.

— И то, и то имеет место быть. Я стараюсь, кстати, не вступать в дискуссии об искусстве, особенно современном — в них никогда не доберешься до истины: каждый останется при своем мнении. Это как в спорах о религии. Так что каждый выбирает свое. И мне так удобно, я так живу. Есть, скажем, фестиваль — Международный интерактивный фестиваль современного искусства ART LIFE FEST. По мне, люди, которые его придумали, — гении. Они сделали лучшую современную выставку для широкой аудитории. Я просто восхищаюсь этими людьми! А кто-то — нет. Что ж…

— И все же — популярность или работа с точечным понимающим адресатом? Условно говоря, погоня за лайками или продвижение качественного искусства для целевой аудитории?

— Поймите, любой зритель становится потребителем — это закон маркетинга. Вот вам пример: человек, будучи студентом, пришел на нашу выставку. Через десять лет он состоялся, разбогател и стал теперь уже нашим партнером,материально поддерживающим проект, или покупателем, — во многом находясь под тем юношеским впечатлением. Поэтому «Живой карандаш» — это про популяризацию и дальнейшую коммерциализацию. Выставка «Игра» – это привлечение внимание к детскому творчеству. А дальше начнется долгая работа,результатом которой станут новые проекты.