Пиши, пока полон чернильной штормящей влаги…

***
Ты однажды поймешь, что безмолвие тоже речь, без обмана, что в спокойствии нет покоя, да какой там…
а распахнутость – суть нищета

Ты однажды выберешь тех, с кем можешь молчать или лечь
Прямо на пол и плакать – не вспять, не вовнутрь себя

Ты однажды поймешь, что создатель ушел навсегда и оставил нам смерть как сосуд, а не суд, в нем хранится спасение – испей

Ты однажды умрешь, и рассвет проводит тебя
Киноварной тряпицей замашет с порога сна,
И размоются пристани, и отойдет парапет
и проглотит волна уходящий прозрачный след и залижет ступни, их проверяя на вкус и соленую юбку наматывая на ус

***
ты снился мне
ты снился мне в затылок
чем наяву прекраснее и ближе
к черте,
в которой преломляет сон
сознанье,
бессознаньем
отражен
и светел
как горящий горизонт
мне снилась так твоя спина
как будто
она зеркальна
я в нее гляжусь
и хорошею,
и моя слеза
сверкает
словно в зеркале
вода
точнее – солнечная чешуя
мне снился головы твоей наклон
он в полость мира центром обращен
И нету мук
«влюблен иль не влюблен» –
Как нет у смерти горечи вины
Как нет у жизни привкуса бессмертья
Быть целой
И другого не желать
Но обожать –
мне песню эту пела
в том сне,
в котором снился мне твой стан,
не птица,
только тень ее
лишь план
набросок
улетевшей высоты
набросок ветра
Ты снился мне
Ты приходил во сне
Молчание твое
Так беспредельно
Зачем слова?
Молчанье – достоверно
Зачем шаги?
Стоянье – неизменно
И ты проглочен сном
И переварен
Затылок
плечи
Ступни
позвоночник
лопатки
локти
космо-копчик
В любом порядке
И в любом решенье
Не приручен
Как абсолют
Вселенной

***
Мир лечит себя войной
У мира случился засор 
Мир лечится сатаной
Не Богу ль в укор

Жизнь тешит себя концом
И складывает пожитки 
Смерть ходит здоровым юнцом
Прибить бы…

В какое кричать окно 
И кто ещё не оглушён 
Не продан и не смешон 
И чьё не дымит нутро 

В какие бежать края
Где спрятать свое дитя
Мир – в каждом углу война
Мир – каждый ребенок – еда

***
Нет ничего прекраснее белой бумаги
Не охай, пожалуйста, лучше быстрее пиши 
Пиши, пока полон чернильной штормящей влаги 
Пиши, пока светится ручка дерзче души 

Заключи навсегда этот буквенный свет в свой зрачок 
Балансируй на крае, на лезвие острой бумаги 
Пусть проносится молнией в теле рифмованный ток 
Ты пиши, ты пиши – до последней сломавшейся шпаги

***
Где волны с берегом играют 
как дети камешки бросают 
где всякий день волнист и пенист 
где под ракитой дышит вереск
Где боги славят винный плеск
Где тонет в водах дивных весть 
О чем-нибудь...  с далеких мест 
Укрытый тенью солнца – остров 
На вкус раскидистый и острый 
На вкус соленый, безвозвратный 
Навзрыд опасный и азартный
 
Где годы с днями заигрались 
В перебежки, в перепрыжки
Где временные гнут скрижали 
Глаза магической любви 
Где одиночество рождает 
Прекрасных монстров и богинь 
Где сгинет всякий, кто узнает,
Как он неистово один 

И ты один. Считаешь камни 
Слезами измеряешь дни.
О той стране, родной и дальней, 
Слагаешь верные мечты.
Не странник и не пилигрим,
Какою роковой печалью 
Тебя, испившего тоски,
Прибило к призраку причала
Этой неведомой земли? 

Кто гений здешней красоты? 
Чей смех волос, как волн игривость,
Из мокрой гальки рвется в высь 
Но оглянись же, оглянись!
Она везде: в песке и в глине 
Распятая в морской пустыне  
Зеленоватый кипарис 

И песнь ее звучит на бис: 
Не уходи, пришелец милый,
Я так ждала, я так молила,
Чтобы за век небытия 
Тебя мне небо подарило 
Смотри, как я верна, смотри 
совсем ручная стала я 
И от богини не осталось 
ни голоса, ни волоска…
Опять сижу у ног твоих 
Моя любовь для нас двоих,
Как горний свет 
над тварным миром, 
Раскроется нетерпеливо,
И в песнопенье облаченный 
Наш тихий быт заполнит остров
И из взволнованного гостя,
Забыв надежды и печали, 
Ты превратишься в твердый остов  
И мой покой и мой венец 

Он отвечал ей: наконец! 
Уйди с пути! Я не жилец,
Коли нога моя не ступит 
На землю, где живет отец
И сын мой – мальчик златорунный, 
Мой ангел ласковый и юный, 
И мать его, моя супруга 
Вернейшая из жен! По кругу 
Я исходил твой остров, нет
Мне места здесь!
Таков ответ…