Метроном несчастья

Никогда – это огромная дыра в сердце, нужно время, чтобы она затянулась.

Как не надо любить? Ответ на этот вопрос, наверное, знает каждый. Но когда любовь следует чьим-то советам и мнениям? У неё свой расчёт, свои резоны. Холодному разуму здесь места нет. Попытки любить «как надо» обычно заканчиваются плачевно, превращая светлое чувство в бледную тень самого себя, лишённую жизни и искренности. В чемодан без ручки. Но посмотреть со стороны на то, как не надо, тоже, наверное, полезно.

Этой осенью у дагестанских театралов такая возможность появилась. 13 октября в Театре поэзии состоялась премьера спектакля «Двое на качелях» по пьесе Уильяма Гибсона в постановке Магомеда Алиева.

Постановку вполне можно назвать визуализацией множества психологических проблем современного человека, наглядным уроком того, как не следует выстраивать взаимоотношения между людьми. Но всё же разбирать сюжет на составляющие с применением различных терминов, таких как «насилие» или «взаимозависимость», наверное, нет необходимости – это всё-таки театр, а не кабинет психолога. Лучше просто погрузиться в ощущения, которые он вызывает.

Перед нами всеобъемлющая картина недосказанности, недолюбви – хроника встречи больных душ. Нет, эти двое не больны психически, в них, наверное, просто слишком много любви, но её не хватает на всех – такой вот парадокс! Их мир – это лабиринт, усеянный осколками упущенных возможностей и несбывшихся надежд. Они блуждают в нём, касаясь друг друга лишь мимолетно, словно боясь обжечься.

Зритель погружается в романтическую историю Джерри и Гитель, адвоката без разрешения на работу и немного эксцентричной несостоявшейся танцовщицы. Наблюдает, как они стараются наладить связь, учатся доверию и поиску компромиссов, но их отношения постоянно колеблются, словно маятник, словно зловещий метроном. И чем выше подъём, тем болезненнее становится падение. Это даже не маятник, скорее, это некий обратный отсчёт, с неизбежностью стремящийся к нулевой отметке.

Начиная со встречи Джерри и Гитель, наполненной остроумными и забавными моментами взаимоузнавания, зрители становятся свидетелями их вполне обыденной жизни: бесконечные телефонные переговоры, романтические встречи и торжества, смена места жительства и недуги, конфликты и примирения. В этой череде бытовых зарисовок, полных тепла и узнаваемости, проступает глубокая и трогательная история взаимоотношений двух одиноких душ.

Однако со временем становится всё яснее, что их любовная связь приносит больше страданий, чем счастья. Взаимные обиды становятся всё более болезненными, общение пронизано скрытыми упреками и раздражением, а гнетущее напряжение между ними неуклонно растет. Финал пьесы разворачивается спокойно, без значительных эмоциональных всплесков. Наверное, это можно посчитать счастливым концом, но что-то подсказывает, что история Джерри и Гитель ещё далека от завершения.

Итак, широкое окно с видом на Нью-Йорк как будто исключает опасность одиночества. Ведь на тебя устремлены взгляды бесчисленных окон огромного города – как можно чувствовать себя покинутым, находясь в эпицентре человеческой суеты? Однако человек, существо общественное по своей природе, мастерски справляется с задачей и находит возможность остаться одному даже в многолюдной толпе.

Сценическое пространство поделено на две части: минималистичную мужскую, где из обстановки лишь стул с ворохом галстуков на спинке да вешалка, и более комфортную женскую половину, заполненную множеством фотографий, словно напоминающих о былом счастье. Стоит обратить внимание на черный манекен с крыльями за спиной. Их время от времени в грустном танце одиночества надевает Гитель. Неспроста они чёрные – это символ печали и разлуки. Несмотря на все различия, окно у обоих героев общее – легко считываемый посыл режиссёра (художником-постановщиком спектакля выступил сам Магомед Алиев).

Конечно, всё напряжение отношений между героями стало возможно почувствовать благодаря игре Асият Айгуновой и Казбека Алиева. Между талантливыми молодыми актерами на сцене безусловно возникла та самая «химия», которая даёт возможность зрителям жизнь двух больных душ, от одиночества до одиночества, воспринять как абсолютно достоверную реальность. Хрупкость и надломленность образа, созданного Асият, болезненным контрастом оттеняет эмоциональную сдержанность и внутреннюю сложность, искусно запечатлённую в образе Казбека.

Режиссёру удалось перенесение на камерную сцену многословной гибсоновской пьесы. Он извлёк из неё самую суть, заставил зрителя сопереживать героям, несмотря на некоторую гротескность ситуаций – каждый может увидеть в поведении героев постановки что-то своё. Диалоги, кажущиеся на первый взгляд несколько избыточными, на самом деле раскрывают внутренний мир героев, их мотивы и стремления. Не хватало, пожалуй, лишь некоторого драйва – слишком коротки пластические «диалоги» со зрителем под музыку Timo Capioni облачённой в чёрные крылья Гитель.

Спектакль вызывает желание пересмотреть его вновь, чтобы заметить те изменения, которые, несомненно, произойдут в его сценическом воплощении после первых показов.

Фото автора