Кара-Тюрек
Дата публикации: 19.07.2024
Неизбывно…
Литература
Ах, нене…Это нежное имя груститИ в мечтаньях моих, и в тоске,Неизбывно живёт на губах…Без дыханья уже...
3 дня назад
НАШКРЯБАТЬ АРТ, ИЛИ ДЖЕНТРИФИКАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Новости
После Кумыкского театра парадная часть улицы Буйнакского заканчивается, хотя сама она продолжает течь в...
4 дня назад
В Махачкале пройдет гала-концерт фестиваля «Молодежь...
Антитеррор
Гала-концерт фестиваля современного искусства «Молодежь против террора» состоится в Махачкале 6...
5 дней назад
15 лет – пора взросления!
Кунацкая
Три дня Дагестан принимал участников Второго съезда Клуба писателей Кавказа, который стал знаковым...
6 дней назад
Кара-Тюрек
посадка на авиарейс. а по мне хоть
сейчас же назад. орфографии впору
врубиться, что Кара-Тюрек и поехать —
синонимы. прутся в горах лишь в гору,
не важно — спускаясь тропой к подножью,
карабкаясь к солнцу, как грешник Босха,
но не уповая на волю Божью,
а только на то, что выносливей мозга —
на мускул, знакомый со словом тяжко.
поэтому, будь ты капризной павой —
одно полотенце, одна рубашка,
и левый ботинок один, и правый.
сначала тошнит от того, что ты лузер.
потом — от фасоли и сублимата.
потом замечаешь, что взгляд свой сузил
и не прекращаешься, как фермата.
а в озеро смотришься — в оба глаза
из озера смотрит апостол Павел.
по темени кликнув тебя два раза,
Господь твою душу в друзья добавил.
вертушки снуют. а упав скворечней,
теряются. горы — как склад надгробий,
где память забывчивости прилежней,
где если стучится беда — открой ей,
где помнишь ту парочку, на рейхстаге
кумач закрепившую, пляж Алушты
и то, что последний запас бумаги
идёт не на стих — на другие нужды.
в горах твои очи не видят злобы,
и, главное, фокуса в том не видят.
там проще не думать, как быть могло бы,
и не подбирать ко всему эпитет.
Любовь
снимаем дыру с диагностикой на живучесть.
мы молоды, что во сто крат облегчает участь.
обшарпанность стен, низкий градус и запах дуста
сполна возмещает двуспальное наше чувство.
мы счастливы, мы ходим в кофтах и мух не гоним.
вещей пока мало, притом, что ни вещь — омоним:
любовью зовётся фасадная часть комода,
два стула, паркет и окно, и за ним — погода,
две створки в проёме с закрашенным шпингалетом,
ботинки, в коробках хранящиеся валетом,
большой чемодан, не имеющий строгой, чёткой
гражданской позиции, связанные бечёвкой
из книг небоскрёбы, где буквы живут общиной,
и первая буква болеет весь год ангиной,
дюралевый таз и посудина эхом внутрь,
утюг — в общей сложности вся, без изъятья, утварь.
любовь общей площадью десять и пять квадратов.
наш город, закрытый для бунтов, крамол, парадов,
с уставом и аргументацией мирной спальни,
квадраты его не черны, то есть не скандальны.
в нём два иерарха и жителей пара сотен,
клопам он отчизна, для прочих — одна из родин.
старушка за стенкой заводит Георга Отса.
чем меньше квадратов, тем ближе на них живётся.
Дождь в ноябре
сколько прочёл, а живёшь не очень,
и не планирует получаться.
выйдешь на улицу в дождь и осень —
вымокнуть хватит и получаса.
город изводит, как крики в дурке
и как наклонность желать иллюзий.
улица кличку сдирает с мурки,
мягкость, которую звали Мусей.
глаз угнетает пейзаж с рябиной,
гроздья — грядущей зимы афиши.
осенью легче порвать с любимой,
чем допустить, что она напишет.
дождь — конкурент автомойкам,
фильмам,
где персонажам к лицу рыданье,
только вот будучи средством сильным,
воду в вино, а тоску в преданье
дождь не умеет, и он едва ли
будет спасителем, чем-то вроде.
стало быть, надо крутить педали.
дождь в ноябре состоит из плоти,
а человек — из воды и скуки,
и из молений: Господь мой, дай же
для перелёта такие руки,
чтоб не на юг, а как можно дальше.