Каменные крылья Сосланбека Едзиева

ВСЁ-ТАКИ ФОТОГРАФИЯ — МОЩНОЕ И ПРЕКРАСНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! СМОТРИШЬ И ЗАНОВО ПЕРЕЖИВАЕШЬ ВСЮ ГАММУ ЧУВСТВ И ЭМОЦИЙ. В ФЕВРАЛЕ 2022 ГОДА В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ У НАС БЫЛА НАСТОЯЩАЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ!

Обретение

Ты их просто не замечаешь.
Но они всегда с тобой.
С тобой — это когда ты счастлив, влюблен,
восхищён, безмятежен, свободен…
За тобой — это когда ты теряешь надежду и веру;
испытываешь страх и печаль; чувствуешь вину и усталость…
Ты окрылен, когда у тебя всё получается.
И даже готов бросить вызов Ему.
А он смотрит на тебя сверху и ухмыляется…
И помогает, конечно.
А когда у тебя всё валится из рук,
когда вокруг всё не так, как хотелось бы тебе,
или ты на грани жизни и смерти,
КРЫЛЬЯ — за тобой. И их ты тоже не замечаешь.
А ведь это опять Он посылает тебе на помощь ангелов,
чтобы защитить, успокоить и дать надежду
(Отрывок из проекта Бюро творческих инициатив «MOST» АРТ — РЕФЛЕКСИЯ «ГЛЫБА», посвященного

СОСЛАНБЕКУ ЕДЗИЕВУ (1865–1953) — основоположнику осетинской скульптуры, художнику-примитивисту, талантливому скульптору-самоучке, заслуженному деятелю искусств Северо-Осетинской АССР).

Крылья — проекция мира Сосланбека Едзиева. И никто не смог ему их обрезать.

Дом Едзиева в Караман-Синдзикау

Нам повезло, мы довольно быстро нашли смотрительницу дома-музея осетинского скульптора Сосланбека Едзиева в с. Караман-Синдзикау Алагирского района и смогли попасть во внутренний двор.

Дом был построен в 1910 году. Здание сильно пострадало от случившегося пожара, сгорел деревянный балкон. Сельчане восстановили — как могли.

Несмотря на более чем столетний возраст, дом крепкий, ему бы стоять ещё многие лета в естественной красоте мощных глыб тёсаного камня, но, увы, лучшее — враг хорошего. Горе-реставраторы отштукатурили традиционную каменную кладку — от «новаторства» пострадал первый этаж. Надеюсь, что умельцы не доберутся до второго этажа и не закатают в штукатурку барельефы.

Вместо пагубных реставрационных трат оправданно смотрелся бы памятник уникальному скульптору-примитивисту во дворе дома. Это было бы место, куда односельчане и путешественники, интересующиеся осетинской историей и культурой, могли бы принести цветы в благодарность Мастеру.

Хранительница памяти

Задача, которую нам предстояло решить, — найти цырты Сосланбека Едзиева в с. Караман-Синдзикау. Это оказалось непростым делом, поскольку даже смотрительница дома-музея осетинского скульптора не смогла нам подсказать, где искать работы мастера. Но она рассказала, что нам сможет помочь Раиса Цакоева (в 2022 году ей было 92 года), она помнит Сосланбека, была его названной внучкой и всё знает о нём.

Так мы познакомились с Раисой Габузаевной Цакоевой — вдовой участника Великой Отечественной войны, ветераном тыла, медиком. Сейчас она живёт одна, детей и внуков у неё нет, сестёр похоронила. Дом в идеальном порядке, прибран и ухожен. Ум его хозяйки — живой и ясный, а сама она — трогательная, чувствительная и очень одинокая женщина.

Честно говоря, без помощи Раисы Габузаевны мы вряд ли бы нашли то, что искали. Она же, отдавая должное нашему интересу к дорогому для неё человеку, хотя и не родственнику, вызвалась поехать с нами и показать дорогу на старое кладбище. Раиса навестила своих родителей, а мы по её указанию отправились искать цырты Едзиева.

Знаете ли вы, что такое цырт?

Осетинское слово «цырт» (цыртдзæвæн) означает «надгробный знак, камень, памятник, могила».

В классическом варианте цырт — это прямоугольная плита высотой в рост человека, поставленная вертикально и сориентированная по сторонам света. На лицевой части плиты высечен сложный орнамент или ростовая фигура, отражающая образ усопшего.

Цырты Синдзикау

В селе Караман-Синдзикау два кладбища, где можно найти работы Сосланбека Едзиева. Первое кладбище оказалось «погибшим». На нём мы нашли лишь останки надгробных плит и только один упавший цырт с изображением семьи. Ещё один памятник со слабо различимой фигурой прятался в кустах шиповника, к нему было не подобраться.

Второе кладбище сохранило целую галерею работ Едзиева и его учеников, в частности, Зелимхана Кайтукова, Темурука и Темболата Темираевых.

Признаюсь, эти наивные памятники с изображёнными на них людьми производят впечатление гораздо более сильное, чем фотографии или надписи на современных захоронениях. Образы индивидуализированы. К сожалению, краска с фигур сошла, лишь немногие изображения сохранили потускневший цвет, а некоторые и вовсе поросли мхом.

Стена дома Камбулата Хосаева в Алагире

Сосланбеку Едзиеву так понравилось оформлять жилище скульптурными барельефами, что он повторил этот приём в доме своего друга Камбулата Хосаева в Алагире.

На барельефах он изобразил хозяина дома, его жену с детьми, Святого Георгия и свой автопортрет в необычном виде — обнаженным, в профиль, за работой с молотом в руках.

Когда мы приехали в Алагир в феврале 2022 года, от дома осталась одна стена. Судьба её была туманна. Хозяин участка вознамерился строить на этой земле новый дом и грозился снести стену, если у него её не выкупят заинтересованные музеи или меценаты. Обсуждался вопрос о переносе стены в парковую зону Национального музея во Владикавказе. Мне очень нравилась эта перспектива. Тогда мы сообщили, кому могли — из числа тех людей, от кого во Владикавказе зависит принятие подобных решений.

6 декабря 2022 года прилетела новость о том, что стена демонтирована и перенесена в парк Алагира, где заново воссоздана и укреплена. Решение оставить стену с барельефами Сосланбека Едзиева в Алагире, на родине художника, на мой взгляд, правильное. Главное, что сохранили и привлекли внимание к Алагирскому району, который имеет хороший туристический потенциал.

Ход — родовое село Сосланбека Едзиева

Ход — родовое село Сосланбека Едзиева — находится на вершине горы над Садонским рудником. Честно говоря, я не рассчитывала, что мы доберёмся до него. Но дорога, на удивление, оказалась сухой, бесснежной и очень живописной.

Некогда большое и многолюдное село Ход ныне покинуто жителями. Среди развалин домов и сторожевых башен всего два жилых дома. В одном жила узбекская семья, которая была нанята следить за скотом на ближайшей ферме. Хозяина второго дома мы не дозвались, а немаленькая собака во дворе сдержала наш порыв постучать в дверь.

Старые захоронения мы нашли на вершине горы над селом. Здесь находятся первые работы Сосланбека, в том числе памятник его отцу — Дзиге Едзиеву (1837–1901), строителю и каменщику, от которого сын перенял мастерство. Стела напоминает меч, вонзённый в землю.

Здесь, на вершине горы, закончилась наша экспедиция.

Наследие Сосланбека Едзиева разбросано по разным сёлам Алагирского и Дигорского районов. Ещё один интересный памятник, посвящённый победе в Великой Отечественной войне, находится на горе Хорхор недалеко от Синдзикау — туда мы не добрались. В Ходе нашли не все знаковые места: без знатока это сделать сложно.

Работы мастера в естественных природных условиях оставляют сильное впечатление. Вот только вопрос сохранения национального культурного наследия, как обычно, спорный и трудно решаемый. Остаётся одно — рассказать и хотя бы зафиксировать ускользающие в вечность цвета и формы.

P. S.

Выражаю благодарность кандидату исторических наук Патимат Тахнаевой, обратившей моё внимание на творчество Сосланбека Едзиева.