Хитрец…

Двор был пуст. Таким пустым, холодным и мрачным двор своего дома Артур не видел никогда. Даже в самые холодные зимние дни. Зима здесь, на продуваемой всеми ветрами окраине южного приморского города всегда бывала неуютно холодной. Нескончаемый ветер кружил по двору листву и всякий мусор, пытаясь швырнуть измятым пакетом в лицо. Любой дождик превращал двор в бассейн. Снег, редкий гость в этих краях, наоборот, делал двор уютным и красивым. Поэтому для Артура снег всегда был праздничным явлением. Даже сейчас, по прошествии нескольких лет, кои он прожил намного севернее, Артур всегда улыбался, услышав ворчливое: «Когда же растает этот снег, надоел за зиму». Он не исключал, что со временем привыкнет и сам станет так же ворчать. Но пока не случилось.

Двор был пуст. Нет, он не был во власти холодного ветра или ледяного дождя. Двор был погружён в горячее марево июльского вечера. Артур всю дорогу, все часы в самолёте предвкушал, как он войдёт сюда и его накроет разноголосый говор и шум, волна приветствий. Как он устанет отвечать на бесконечные вопросы любопытных соседок…

*   *   *

Отставив в сторону недопитый стакан чая и схватив надкушенный бутерброд, Артур выскочил из квартиры. Времени до начала занятий оставалось совсем немного, а он зачитался очередным скачанным на телефон учебником. Двор, несмотря на столь ранее время, уже был весьма оживлён. О чём-то шептались женщины у второго подъезда. В углу дымил сигаретой дядя Шапи, ему курить дома не разрешала жена. Мелкая детвора кружилась на детской площадке — они просыпались раньше всех. В дальнем углу, за гаражом сидело несколько пацанов, Артур, помахав им рукой, быстрым шагом направился к остановке. Подходить и здороваться времени не было.

— На какого врача учишься хоть? С пацанами посидеть нет тебя, — поинтересовался улыбчивый Бага, попавшийся на пути, уже у самой остановки.

— На проктолога! — прокричал Артур, запрыгивая в автобус.

— Прак… чего? — только и успел произнести удивлённый Бага.

Автобус, подпрыгивая на бесконечных лежачих полицейских, катился вниз по проспекту. Артур уже опаздывал на пары и злился на бестолковые заторы, то там то тут возникающие на пути. Уже в центре автобус упёрся в глухую пробку. Но это было в порядке вещей. Выскочив из автобуса почти на ходу, Артур побежал короткой дорогой.

— Опять бежал? — нахмурилась Алина, оглядывая взмыленного Артура.

— От самого дома, — улыбнулся Артур.

— Да ладно? — ахнула Алина.

— А ты что думала?

Артур любил дразнить простоватую Алину. За эту простоту он и любил её. Хотя в этом и не признавался. Да и времени на признания у него не было.

Артур учился в мединституте. Учился по-настоящему, с желанием, а не так, как было принято у многих — ради галочки. За поступление, конечно, мама заплатила «нужным людям», хотя Артур протестовал. Был уверен в своих силах. Не «толкал» зачёты, удивился, когда узнал: так называется взятка преподавателю за хорошую оценку. Когда же Артуру объяснили, что значит словосочетание «законная тройка», он был просто возмущён. Значило это, что студент знает предмет на пятёрку, но не «толкнул» его. Но Артур не искал подходы к преподавателям, просто учился как мог. И попал в то немногочисленное число студентов-отличников, которых преподаватели не валили. Они были нужны для статистики. О существовании такой категории учащихся он узнал уже постфактум.

Артур был искренне удивлен, когда узнал, что те студенты — мажоры, что порой оплачивали сессию целиком, презирали тех, кто старался учиться. Считали нищими — не может «толкать», вот и зубрит. Высокомерие и пафос переполняли их. Артур старался ни на кого не обращать внимания. Всё свободное время отдавал учёбе.

— Астапирулла, астапирулла, — как заведённый, повторял Шома, пацан из соседнего подъезда, когда Артур налетел на того во дворе. Да, Артур был сам виноват, не глядел под ноги, уткнувшись в телефон, как обычно, перечитывая лекцию. Вот и полетел кувырком, успев, к счастью, сгруппироваться.

— Вот блин! — воскликнул Артур, поднимаясь с асфальта.

— Брат, видишь, ты стал орудием шайтана, — бормотал Шома, отряхивая молитвенный коврик.

— Шома, ты чего под ногами-то мешаешься? — попытался пошутить Артур.

— Улыбка Иблиса на твоём лице, — пробурчал Шома, — пора и тебе начать намаз делать, дрова для ада.

— Шома, посреди двора зачем? — растерялся Артур.

— Что ты одно и то же спрашиваешь? — нахмурился Шома. — Правильное место выбрал. Ты мусульманин?

— Не буду мешать, — Артур сделал шаг в сторону.

— Очкуешь, да, ответить? — усмехнулся Шома. — Имя поменяй, что за кафирское Артур? Например, возьми себе Абу-Абдулла.

— Каждый сам должен прийти к вере, заканчивай молитву, извини, что помешал, — не желая конфликта, ответил Артур и быстрым шагом направился прочь.

Шома что-то торопливо выговаривал ему вслед, но Артур не слушал. Не желал слышать.

Религия пришла в их дворовый мирок как-то неожиданно. Один за другим ребята, что прежде были обычными пацанами разной степени хулиганистости, начали молиться. Артур даже не мог сказать, кто первый начал. Как-то одновременно. Родители многих ребят, особенно тех, кто был шибко буйный и нередко выпивал, даже радовались. Ушли куда-то в прошлое драки и разборки. Как и курение за гаражами, пиво, непонятно на какие деньги, а может, и без оных, добытое.

Но Артура это новое поветрие не привлекало, ничего, кроме учёбы, его не интересовало. Он и так не пил, не курил. В разборках практически не участвовал. Лишь иногда, дабы не записали совсем уж в ботаники, показывал силу своих кулаков.

Да и необходимость смены имени его не прельщала — именем своим он дорожил и менять не собирался. Возможно, в этом и была причина. Одна из причин.

— Салам алейкум Артурский, — услышал Артур, по привычке войдя во двор уткнувшись в телефон.

— Алейкум, — буркнул Артур, оторвав взор от телефона.

— Что ты там вечно читаешь, хоть? — раздражённо поинтересовался Дауд, одноклассник Артура.

— Да вот, лекции скачал, — ответил Артур.

— Не те книги ты читаешь, — улыбнулся Шома, — приди к истине, брат.

— Я попрошу Абу-Бакра тебе одну книжку дать, он знает, какие книги надо читать, чёткие, — затараторил Арсен, пацан из последнего подъезда, на год младше Артура.

— Что за Бакр? — удивился Артур. — Не знаю такого.

— Как не знаешь? Высокий такой, вон из того дома, — нахмурился Тимка, ещё один из дворовых пацанов.

— Тимка, что ты несёшь, это же Русик! — воскликнул Артур.

— Астаупирулла, — всплеснул руками Арсен, — не произноси больше этого кафирского прозвища.

— Аставь да Арсюха, — рассмеялся Артур, — кто же ты теперь? Абу-Баклан?

— Мне кажется, ты хочешь оскорбить нашего брата, — с вызовом в голосе произнёс малознакомый Артуру парень. Он жил где-то наверху, на дачах, Артур видел его всего несколько раз.

— Никого я не хочу оскорбить, мне просто не до вас, у меня сессия, — разозлился Артур.

— Знаем мы ваши сессии, — хмыкнул Шома, — «толкаете» за бабки.

— Шома, или как там теперь тебя, откуда у меня лишние бабки? — насупился Артур.

— Ты нам ща будешь задвигать, что там всё честно и поступил ты без бабок? — Бага состроил язвительную гримасу.

— Поступал, да, там без бабок никак, — смягчил тон Артур, — но я не «толкаю».

— Насчёт тебя могу и поверить, ты всегда хорошо учился, — доверительным тоном заговорил Тимур, — но ты не будешь отрицать, что там подобное сплошь и рядом?

— Не буду, — вздохнул Артур.

— А ты не хочешь, чтобы всё было по чесноку? — продолжал Тимур. — У тебя хватило бабок поступить, у других их нет. Может, мы не такие толковые, как ты, но что-то бы и из нас получилось?

— Хочу, конечно. — Артур догадался, к чему клонит Тимур.

— Но просто так нам никто ничего не даст, — затараторил Арсен. — Надо бороться за установление законов шариата!

— Революционерами себя возомнили? — напрягся Артур.

— Мы просто хотим установления истины, хотим вычистить всю эту грязь, — голос Тимура стал жёстче.

— Пацаны, у меня сессия на носу, — вновь схватился за спасительный аргумент Артур, — потом обсудим эту тему.

— Базару нет, базару нет, — улыбнулся Шома. — Учёба — это важно, врачи нам нужны.

— Книжку мы тебе подгоним, Абу-Бакр тебе занесёт, — не успокаивался Арсен, — прочитай обязательно.

— Потом, — согласился Артур, стремясь поскорее завершить беседу. Пожав ребятам руки, он направился домой.

Неприятный осадок от встречи с дворовыми ребятами преследовал Артура не один день. Теперь он, ранее всегда с радостью проводивший с ними свободное время, избегал их. Шёл домой таким маршрутом, чтобы с пригорка заглянуть во двор, и, убедившись, что путь свободен, прошмыгнуть домой. После этого весь остаток дня из дома не выходил. Да и не было у Артура времени на прогулки.

— К тебе опять ребята приходили, — как-то буднично проговорила мама, накрывая на стол.

— Чего говорили? — нахмурился Артур.

— Говорят, ты на звонки не отвечаешь. — В голосе матери проскользнули тревожные нотки.

— Я на парах на звонки не отвечаю. — Артур попытался уйти от разговора.

— Артур, говори прямо, что да как, — потребовала мама, — ты же знаешь, вместе мы найдём выход.

В этот момент за окном послышались призывные крики азана. Артур подошёл к окну и кивком показал матери на середину двора. Там, расстелив коврики, усердно молились, выбивая поклоны несколько человек.

— Молятся, да, разве это плохо? — Мама словно почувствовала отрицательный настрой Артура.

— Ты хочешь видеть меня среди них? — улыбнулся Артур.

— Если ты хочешь, мы всё же мусульмане. — Мама волновалась. — Зато ни драк теперь, ни шума. Хотя, конечно, как-то это всё неестественно.

— Я много дрался? — Артур направился к своему портфелю, достал оттуда несколько книг.

— Нет, — мама продолжала смотреть в окно.

— Знаешь, мам, ты у меня умная. — Артур достал тоненькую книжицу, спрятавшуюся между учебников, протянул матери: — Почитай.

— Что там? — поинтересовалась мама.

— Не спрашивай, почитай, думаю, ты управишься за то время, что я обедаю.

Артур знал, что мать быстро разберётся с содержимым небольшой брошюрки. Критическое мышление досталось Артуру от матери. Он не раз замечал это. Артур обедал и краешком глаза следил за выражением лица матери, мрачневшим с каждой страницей, которые она перелистывала всё быстрее и быстрее. Уже не вчитываясь.

Книжку эту ему вручил Русик, он же Абу-Бакр, каким-то образом отловив Артура у подъезда. Он строго отчитал Артура за то, что тот не выходит теперь вечерами во двор. Не молится вместе со всеми. Заведённая Шомой мода прижилась, порой во дворе молились до полутора десятков ребят. Вечерами они сидели во дворе и во весь голос обсуждали вопросы джихада, установления шариата и прочего. Артуру хватило этих подслушанных разговоров, чтобы понять, что к чему. Книжка же лишь подтвердила его опасения.

— Какой же ты у меня молодец, — воскликнула мама, осторожно кладя книжку на стол.

— Но я не знаю, как от них отвязаться без конфликта, — помрачнел Артур. — Не переезжать же?!

— Я знаю, — успокоила Артура мама, — я устрою тебя на работу.

— А учиться когда? — удивился Артур.

— Ты справишься. — Голос мамы был полон спокойной уверенности. — С института — на работу, с работы — домой к полуночи. Есть там одно место, как раз искали. Думала: кто ж пойдёт до полуночи сидеть на работе. А вот, как всё повернулось, всё не просто так.

Двор, двор его дома, где он вырос. Двор, без которого он не мыслил себя. Двор, где он проводил всё свободное время, стал чужим и опасным для него. С этого дня жизнь Артура изменилась. Дома он появлялся всегда затемно. Приходил на ночёвку. Летом же он работал с утра до ночи. Откладывая деньги на покупку квартиры либо на переезд в другой город. Мама же не желала переезжать, ей было привычно и уютно жить в этом дворе.

Но двор менялся стремительно. Дворовые пацаны один за другим исчезали. Кто переходил на нелегальное положение и, проявившись позже в составе многочисленных групп «лесных», сгорал в огне спецоперации. Кого «теряли» силовики, работая на упреждение. Шома, тот так вообще стал «амиром». «Амиром» кого и чего он стал, Артур не запомнил. Да и недолго всё это продолжалось, так и сгинул он, отстреливаясь в блокированной квартире. Вместе с очередной боевой подругой — девочкой из соседнего дома. Умницей и отличницей, дочерью маминой подруги.

Артур следил за всем этим по новостям да наблюдал последствия, возвращаясь к полуночи домой. Плач и причитания были слышны то из одной квартиры, то из другой. У подъезда же, в котором жил очередной ушедший в небытие, неизменно толпились мужчины. Родственники собирались, повинуясь обычаю, в доме усопшего. Но вся проблема была ещё и в том, что тела не было. Не выдавали тела причастных к терроризму родственникам. Либо выдавали за взятку. Порой же и деньги брали, и тела не выдавали. От этого атмосфера во дворе становилась ещё напряженнее.

Глаза матери, наполнявшиеся грустью за день, светлели, когда Артур появлялся на пороге. Было заметно, что она гордится им. Вскоре, закончив учебу, Артур отправился в интернатуру в другой город — туда, куда поехала Алина, с которой у него уже были определённые отношения. С тех пор он не приезжал в родной город, но не по своей воле. Мать категорически запретила ему приезжать. Опасаясь, что его «потеряют» по ошибке, либо для галочки. Приезжала к нему сама. Но постепенно всё успокоилось, и Артур получил «добро» от матери на приезд. Тем более что они с Алиной приняли окончательное решение о браке. Было необходимо официально засватать её, дабы соблюсти все местные обычаи.

Двор опустел, почерневшие в трауре родители сгинувших ребят больше не выходили вечерами во двор. Не бегала тут и детвора. Всё это Артур слышал от матери, но как-то не верилось. Не было сил сделать шаг и ступить в гнетущую тишину двора.

— Явился, хитрец! — Артур вздрогнул от неожиданно громкого возгласа и обернулся.

— Иди, иди, нет их никого теперь, можешь не прятаться. — Мимо него, не оборачиваясь прихрамывая проследовала одетая во всё чёрное тётушка Патимат, мать того самого Шомы. Артур, наверное, не узнал бы её, если бы она сама не обратилась к нему. Он помнил её как весёлую, задиристую женщину, всегда одевавшуюся по последней моде. Благо, работала она портнихой. Теперь же она была чёрной согбенной тенью себя прежней. Словно выйдя из оцепенения, Артур ступил во двор, где встречали его родные окна. Он шёл размашистым шагом, словно пытаясь стряхнуть с себя всю тяжесть воспоминаний. И он знал, что никому не позволит сбить себя с пути.

Иллюстрация: Хантурова Маша