Гражданские принципы устройства «вольных обществ» в традиционном Дагестане | Журнал Дагестан

Гражданские принципы устройства «вольных обществ» в традиционном Дагестане

Дата публикации: 23.01.2022

Хайбула Магомедсалихов

«Тебе, поэзия, спасибо!..» Литература

21 марта Всемирный день поэзии. Где как не в Театре поэзии отмечать такую дату! Вечер начался с торжественной...

1 день назад

Любовь любви, или Остановите Анну Новости

Фото автора, Марины Львовой, Георгия Арустамьяна, Алексея Аляпаака С полюса тепла в холодный декабрь...

2 дня назад

РУДОЛЬФ ДИК. УМЕНИЕ ВИДЕТЬ История

До перестройки фотографов в Дагестане было немного. Настоящих мастеров — и того меньше, для их подсчета...

4 дня назад

Дагестан скорбит с Россией в день траура по погибшим... Антитеррор

Республика Дагестан скорбит вместе со всей страной в день общенационального траура по погибшим в «Крокус...

5 дней назад

Тема демократии и гражданского общества для современной России является одной из самых актуальных. Слабые гражданские институты являются причиной многих проблем, в числе которых: коррупция, казнокрадство, системная и внесистемная оппозиция, демография и другие. Следствием слабости гражданских институтов является зависимость общества от волевых решений политиков, тогда как гражданское общество является самоуправляемым. Социально-экономическое состояние страны также находится в зависимости от гражданской солидарности общества.

Если обратиться к международной практике, то японское общество является одним из показательных по гражданской солидарности.  В Японии не ожидают, пока блюстители порядка вмешаются в правонарушение — граждане сами отводят нарушителя в полицейский участок. Именно гражданская солидарность является причиной того, что экономика Японии в течение нескольких последних десятилетий уверенно занимает лидирующие позиции в мире по такому важному показателю, как производство валового национального продукта.

Гражданское общество — это ключ к решению многих проблем и, прежде всего, для консолидации общества в борьбе с коррупцией, казнокрадством, системной и внесистемной оппозицией, для решения социально-экономических проблем. Только в гражданском обществе каждый может реализовывать свои потенциальные возможности и приносить пользу обществу.

Самым важным атрибутом гражданского самоуправления являются выборы, посредством которых граждане принимают участие в управлении страной. Фиктивные выборы, когда власть и политсовет партии через праймериз назначает депутатов в ГД и называет это выборами, приводят к деформации общественного сознания, укрепляют позиции оппозиции и ведут к вакууму власти.

Предстоящие выборы должны проходить по принципу «Пусть победят достойные и честные». Это будет достойным вкладом в развитие демократических институтов в обществе, поднимет рейтинг партии и доверие к власти.

Родиной демократии является Древняя Греция, а колыбелью — Афины, где в VI–IV вв. до н. э. зародились принципы гражданского общества. Принципиальной особенностью демократии является народное самоуправление, основанное на таких принципах, как верховенство права, равенство всех перед законом, избираемость власти и её ответственность перед народом, равенство прав и свобод, возможности граждан на самореализацию. Следствием права каждого на самореализацию является гражданское общество, основанное на принципах консолидации и коллективной солидарности, патриотизме. Принципы гражданского общества исторически были заложены в социальном устройстве и самоуправлении «вольных обществ» Дагестана.

Известно, что в XVIII–XIX вв. Дагестан в политическом отношении представлял собой мозаику, где без значительного взаимного ущерба сосуществовали так называемые «феодальные» образования и «вольные общества». Число «вольных обществ», по свидетельствам исторических источников, колебалось от 40 до 60, и объединялись джамааты в обособленные союзы по территориальному принципу. «Вольные общества» — понятие историческое, в такой интерпретации они встречаются в источниках, а современное научное название социальных объединений горцев — союзы сельских обществ. Наиболее устоявшимися и известными союзами обществ были: Андаляль, Анди, Антль-Ратль, Буркун-Дарго, Гидатль, Гумбет или «Бакълъулал», Карах, Койсубули, Салатавия, Ункратль, Федерация союза обществ Акуша-Дарго и др. 

Исторические параллели — один из эффективных методов исторического познания законов природы и общества. Используя этот метод, впервые аналогии между греческими полисами и горскими обществами-джамаатами провела известный исследователь истории античного мира В.П. Дзагурова. В статье «Ещё раз о союзах сельских обществ» (Вопросы истории Дагестана (досоветский период). – Махачкала, 1974. – С. 82–89) Вера Павловна Дзагурова обратила внимание на характерные общие черты в формах общинной и частной собственности в дагестанских джамаатах и греческих полисах.

В известной работе «Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII–XIX вв.» М.А. Агларов раскрыл особенность демократических принципов устройства «вольных обществ», сделал особый акцент на вопросах самоуправления и выборности публичной власти в горских джамаатах. Тем самым в недрах союзов сельских обществ горцев Дагестана исторически были заложены гражданские/демократические принципы. В основе такой демократии была свобода личности, где основным сословием исторически были уздени. О свободе личности как главном факторе становления гражданских принципов в «вольных обществах» можно судить по оценке многих современников того периода, в том числе А. Бестужева-Марлинского, который писал: «Бедна его Родина, но спроси его, за что любит он Родину, он скажет: “Здесь я делаю, что хочу, здесь я никому не кланяюсь: эти снега, эти горы берегут мою волю”».

О необузданной свободе горцев свидетельствуют также другие источники. Например, о горцах Антль-Ратля в первой половине XIX в. русский офицер И.И. Норденстам писал: «Антль-ратльские лезгины … не знают, что значит обуздывать свои страсти и принуждать себя в чём-либо … повиноваться себе равному для лезгина вещь непостижимая». Этот же факт подтверждает другой русский офицер Н. Дубровин: «Что же касается до вольных обществ Дагестана, то они были ещё большими приверженцами необузданной свободы и долгое время не подчинялись ничьей власти».

Однако свобода свободе — рознь и, согласно утверждению К. Маркса, любое объединение есть ограничение. Двойственность положения горцев была в том, что с одной стороны — привычка и потребность в «необузданной воле», а с другой — условием выживания и стабильности была строгая социальная организация и следование общественным нормам. А потому исторически сложилось так, что строгими атрибутами, регламентирующими социальные отношения, для горцев стали нормы обычного права: адаты, шариат, а также моральные устои — «ЯхI-намус».

Сила адатов была в том, что они принимались на джамаатских сходах с участием дееспособного населения общества, и только те нормы права, что были приняты путем плебисцита/референдума, были легитимными и неукоснительно соблюдались. Тем самым референдум был одним из условий при принятии законов и способом выражения гражданской солидарности в принятии джамаатских решений.

По поводу самоорганизации горских джамаатов русский автор XIX в. Е. Марков писал: «Беспрекословное подчинение мирской воле и всем строгим требованиям старых адатов является у лезгин делом свободного нравственного сознания. Если аульское общество положит, например, запрещение на лес, то уже будьте уверены, что из этого леса не пропадёт ни одна палка, ничья рука не дотронется до запрещённого плода… Вообще, строгая законность и точность в исполнении обязанностей проникает в лезгина с его младых дней».

С таким же успехом посредством плебисцита (на джамаатских сходах) происходили в горских джамаатах выборы публичной власти, что делало исполнительную власть подотчётной всей общине и на этой почве консолидировало джамаат. Сохранился документ конца XVIII в., в котором отражена легитимность сельских исполнителей в Салатавском союзе обществ, избираемых на принципах плебисцита. «Выбирали они людей справедливых, проворных, основательных, туда-сюда не тянущих и немилостивых. Справедливый порядок, который «делали» они:

У того, кто убил человека, они сжигали дома, отнимали скот. У того, кто поранил человека, они резали быка. Человека, который не прислушивался к муллам, они, как рассказывают, заставляли прислушиваться. Они взимали с такого человека корову и съедали её.

Если какой-либо гордый, сильный человек упирался: «Ни в коем случае не дам штраф-“гIакIа”, который пришёлся на меня», — то они изымали его. Никто, как рассказывают, не мог говорить против них.

Если в одном из салатавских селений возникало какое-либо затруднение, то ему, как рассказывают, оказывало помощь всё «войско», словно это дети одного отца и одной матери.

Это не единственное свидетельство гражданской солидарности горцев в традиционный период и легитимности принимаемых решений. Об этом же свидетельствует русский автор XIX в. Н.И. Воронов: «Вести, новости разносятся в горах с изумительной скоростью, и приказания начальства, власти исполняются здесь так же быстро, как бы страна перекрещивалась телеграфными проволоками. На завтра, например, нужно собрать джамаат из всех ближних обществ — и джамаат непременно соберётся; кто пеший, кто конный, явятся все по призыву, преодолев, без сомнения, значительные трудности в пути. Это факт, в котором я убедился множеством примеров».   

Мало того, известно, что горцы строго придерживались дисциплины во время джамаатского схода: «у места молчат, у места говорят и некоторые говорят весьма бойко, плавно и дипломатично, у места слушают… импровизированным поведением ея на сходке может остаться доволен любой поклонник порядка» (Н.И. Воронов).

Именно плебисцит/референдум придавал власти легитимность и на джамаатских сходах принимались адаты, которые предоставляли правовой иммунитет сельским исполнителям. «Если кто ударит исполнителя рукой или чем-нибудь другим, то с того, кто ударил, взыскивается один бык. Если же удар был нанесён с согласия всех жителей селения, то с них взыскать 300 баранов» (Памятники обычного права) — так регламентировал адат правовой иммунитет сельских исполнителей в Андалалских обществах.  Или же в адатах Келебских селений было отмечено: «Если по предложению старейшин сельские исполнители не пойдут на взыскание штрафа, то с них самих взыскивается штраф в том размере, в каком они должны были взыскать его».

Сельские исполнители были подотчётны джамаатским сходам, и по этому поводу адат Келебских селений гласит: «По истечении годичного срока работы сельские исполнители обязаны подтвердить присягой и присягой с разводной формулой, что все штрафы за этот год они взыскали, невзирая на людей. Если же исполнители откажутся от такой присяги, то с них взыскивается штраф в размере одной овцы с каждого». Присягу с формулой развода с женой («хатун-талах») «о том, что будут соблюдать правосудие и взыскивать штрафы на кого бы ни положили» в с. Хучада исполнители обязаны были принимать накануне вступления в должность.

Присяга разводом с женой («хатун-талах»), как наиболее радикальная, применялась в редких случаях, а адат обязывал приносить именно такую форму, что имело целью строгость соблюдения социальной справедливости, чтобы тем самым исключить возможные конфликты на этой почве. Таким образом, в горских обществах Дагестана в XVIII–XIX вв. сложилась самобытная культура самоуправления, основанная на гражданских принципах.

Выборность публичной власти, строгое соблюдение адатных и шариатских норм, а также морально-этических устоев, жёсткая регламентация хозяйственно-экономической деятельности и т. д. делали горский джамаат самодостаточным, динамичным социальным организмом внутри союза сельских обществ.

Учитывая непрестижный характер должности сельских исполнителей, общество старалось материально компенсировать их деятельность. Так, на них не распространялись ежегодные повинности, и они пользовались определённой частью штрафов, взыскиваемых с нарушителей общественного порядка. По этой причине в отдельных случаях они проявляли особое усердие во взыскании штрафов. Так, в сел. Харахи существовал порядок, когда из штрафов, взимаемых с нарушителей, третья часть отдавалась сельским исполнителям — «гIелал», а остальное употреблялось на нужды общества.

Особенно ревностно соблюдали свои обязанности исполнители «батырте» у кубачинцев. Здесь был запрещён добровольный выход из общества и одной из мер воздействия на нерадивого сельчанина было сожжение или конфискация принадлежащих ему дров на лесозаготовках, а также могли разбросать сухой хворост, принадлежащий ему.

Наказания, налагаемые судоисполнителями — «чине» на жителей Кубачи имели свою градацию: «а) первое наказание самое слабое — штраф, взимавшийся продуктами для хинкала (сушёной бараниной, мукой и порцией чеснока, равной 10 головкам) или готовым, так называемым «чинальским хинкалом»; б) второе по степени строгости наказание — «коровий штраф»; в) более тяжёлое наказание — выселение из Кубачи; г) самая строгая мера — сожжение дома виновного, с последующим выселением его из села или даже лишение жизни».

Эти и другие решения и адаты горских обществ свидетельствуют о том, что сельские исполнители действовали не по своему произволу, их права и обязанности регламентировались адатами и джамаатскими решениями, и вознаграждения за деятельность исполнителей были поставлены в прямую зависимость от взимаемых ими штрафов.

Из-за ограниченности земельных угодий представителям джамаатского самоуправления часто приходилось защищать общественные земли от посягательств общинников. Таков типичный для горских обществ адат, зафиксированный в джамаате Цекуб: «Кто распахал хотя бы одну борозду общественной земли на солнечной стороне, с того взыскать в пользу сельского общества 2 овцы, а кто вспашет общественный выгон с теневой стороны на полсаха посева зерна, с того взыскать в пользу сельского общества 1 овцу».

Дефицит земельных угодий был причиной вынужденной самоизоляции джамаатов, в связи с чем адаты разных обществ предусматривали систему мер в целях самосохранения. Таков, например, адат сел. Тидиб, который гласит: «Если кто-либо продаст свой участок земли или свой навоз или своё сено или тому подобное человеку из другого селения, то он будет облагаться каждый день штрафом в размере четырёх рублей до тех пор, пока он не вернёт проданное». Эти и подобные нормы адата были призваны защитить общественные интересы.

Подводя итог, следует отметить, что гражданское самоуправление в горских обществах Дагестана исторически было обусловлено спецификой социальных отношений. Свобода личности и численное доминирование сословия свободных узденей исключали другие формы социальной организации кроме гражданской формы самоуправления по типу древнегреческих полисов. Референдумы посредством джамаатских сходов придавали легитимный характер принимаемым решениям и строгость в их соблюдении. Гражданские принципы формировали общественную солидарность и чувства патриотизма и делали джамаат единым социальным организмом.