Горная улица | Журнал Дагестан

Горная улица

Дата публикации: 23.01.2025

Константин Матросов

«Я художник — я так вижу» Культура

В Национальном музее Дагестана имени Алибека Тахо-Годи состоялся инклюзивный мастер-класс в смешанной...

3 дня назад

Кладбищенские истории История

Сначала уехали соседи-евреи и попросили присмотреть за могилой своих стариков. Потом уехали знакомые и...

3 дня назад

Чернеет неба гаснущий экран Литература

Вспоминая «Волошинский сентябрь» Специальный конкурс журнала «Дагестан» в номинациях...

4 дня назад

Памяти маэстро Культура

В Республиканской детской школе искусств Мурада Кажлаева для особо одаренных детей, в последний...

5 дней назад

Вспоминая «Волошинский сентябрь»

Специальный конкурс журнала «Дагестан» в номинациях «Поэзия»

Международный Волошинский конкурс — один из старейших литературных конкурсов России, он проводится уже более 20 лет. Это свободный творческий конкурс, на который могут подавать свои работы сами авторы, без посредников-номинаторов. В конкурсе участвуют тысячи пишущих по-русски профессиональных и начинающих литераторов из многих стран мира. Победители и финалисты конкурса приглашаются на Международный литературный фестиваль им. М.А. Волошина для вручения наград, участия в творческих мастер-классах и культурной программе фестиваля. По традиции, номинации конкурса (поэзия, проза и др.) объявляются известными литературными журналами.

В 2024 году Волошинский фестиваль проводился в Дагестане, поэтому логично, что партнёром конкурса стал журнал «Дагестан» в поэтической номинации, названной цитатой из стихотворения поэта Максимилиана Волошина «Предгорий героические сны…».

Дипломантом в этой номинации стал Константин Матросов.

Стадо

Вспотевшему, ему проснуться надо,
Он мечется по койке, нездоров.
К забойщику во сне приходит стадо
Безжалостно убитых им коров.

С огромного неведомого луга
Они, сойдясь, глазеют на него,
Расталкивая впопыхах друг друга.
Стоят и смотрят — больше ничего.

Он бегает в бессмысленной надежде
Найти у луга этого края.
Но всюду лишь рога, копыта, вежды
И морды, что застыли, не жуя.

И под ногами не зеленый клевер,
А волосы людские без конца.
Возьми восток и запад, юг и север —
Везде растет щетина мертвеца.

Куда ни мчись ты и чего ни делай,
Он будет вечный пастырь им и вождь.
И вот с небес сначала льется белый,
А после и багровый теплый дождь.

Горная улица

Сюда забрёл я как-то невзначай.
Здесь мы вдвоём когда-то вместе жили.
Кривая улица, забытая людьми,
Теперь тут магазины в новом стиле,
А раньше рос упрямый иван-чай
На пустыре, там — сразу за дверьми.

Была весна, всё таяло вокруг.
Луж не было, ведь всё и было лужей.
И я увидел двухэтажный дом.
Мы жили там, ты помнишь ли, мой друг?
В смущенье потоптался я снаружи
И наконец вошёл — с большим трудом.

Теперь тут был какой-то магазин.
Блеск склянок, сумрак полок и корзин
И специи — от куркумы до перца.
А значит, время, ты пройти не дашь
По лестнице мне на второй этаж,
И в кулаке сожмёшь, как птичку, сердце.

Здесь жили мы, но нет туда пути.
Дом с цоколем — он, как залипший клавиш,
Звучит еще фальшивой нотой, но
Мертво вверху закрытое окно,
К пространству этому не подойти
И прошлое отсюда не исправишь.

"Там не живет никто, — сказала мне
Кассирша и продолжила, — лет десять".
А значит нашу пустоту в окне,
Как наготу тут некому завесить.
И виден снизу только жалкий клок
Пространства: часть стены и потолок.

Как правильно, что там, где больше нет
Нас — нет и никого помимо, кроме.
Как хорошо, что дом не предал нас!
И некому теперь в умершем доме
На два окна зажечь под вечер свет,
Чтоб тёк, как мои слёзы, он из глаз.

Заблудился в лесу

В детстве я заблудился в лесу.
И ужас глядел из крон,
Держа алебарды ветвей на весу
Со всех четырех сторон.
Я видел зайца, я видел лису,
Мне даже слышался слон.

Было ветрено и темно.
Ветрено и темно.
Сначала обидно и страшно, но
Потом уже всё равно.
Я искал глазами во тьме окно.
С детьми так быть не должно.

В руке моей был ореховый лук,
А за спиной рюкзак.
И я за кругом наматывал круг,
А за зигзагом зигзаг.
За чащей была река и луг,
За лугом с рекой — овраг.

Меня нашли только лишь поутру.
Я сходен был с мертвецом:
Не посмотрю, да и слёз не утру,
Стою с безразличным лицом.
И плачут, обнявшие на ветру
Меня, старший брат с отцом.

Меня травили, брызжа слюной,
Улюлюкали вслед,
Встречали скомканной тишиной
И сочиняли бред,
А одноклассники надо мной
Смеялись ещё семь лет.

В детстве я заблудился в лесу,
Я был следопыт Арагорн.
Купив свой лук за дюжину су,
Пошёл уничтожить горн,
Чтоб насолить Саурону-псу
Под звук боевых валторн.

Я был не мальчишка, я был король,
Избранный следопыт.
Меня убить попытался тролль,
Теперь он вон там лежит.
Я молочаем вылечивал боль
И различал след копыт.

Я помню, как ветер в плаще моём выл,
Как вопил урукхай,
Прежде чем навсегда застыл.
Давай служивый, гудбай.
Я понял: ломает стволы мумакилл
(По гомону птичьих стай).

Всё это чтоб вам полегче спалось,
Любимые палачи!
Чтоб пил из ручья безмятежно лось,
В ветвях терялись лучи.
Чтоб нюхать вам
в битве со злом не пришлось
Миазмы своей же мочи.

А путь по костям тяжёл колесу,
Стучит изенгардский тамтам.
Орки идут порубить в колбасу
Всех по весенним цветам.
В детстве я заблудился в лесу,
И, может, остался там.

Пироги

Пока плюют на нас дурные Боги,
Припрятав для счастливчиков елей,
На острове в лесу растят пироги
Индейцы без болтов и стапелей.

Они находят молодой подлесок
И делают разрезы вдоль ствола,
Чтоб лодка — поначалу недовесок —
Год от году сама собой росла.

Им не нужны пила или зубило,
Два колышка они вставляют в щель
И дерево, что цель свою забыло,
Теперь людскую исполняет цель.

И покидают голубую заводь
На выращенных лодках рыбаки,
А женщины — запрещено им плавать —
Проводят их движением руки.

Наутро лодки приплывут с уловом,
Полны поблёскивающей треской,
Минуты нет, чтоб обменяться словом
Их жёнам за ножами день-деньской.

Изобретут индейцы, может, скоро
Такое, что растущие стволы
Плодоносить начнут: родят заборы,
Кровати, вёсла, стулья и столы.

Не выдумка такое и не небыль,
Всё даст аборигенам голым лес:
Предметы быта, и дома, и мебель,
Бесплатно: так устроен их прогресс.

Когда хватает на житьё ресурса,
На войны нет желания и сил,
Лишь бы корабль однажды, сбившись с курса,
С большой земли к индейцам не приплыл.

Сошедший к ним с громадины железной
С командой за спиною капитан
Им много информации полезной
Поведает из прогрессивных стран.

Что надо обувать в ботинки ноги,
Что быть индейцем ныне не в чести...
И в тот же миг волшебные пироги
Навечно прекратят в лесах расти.


Константин Матросов учился на филологическом факультете КГУ им.
Некрасова (Кострома), ушёл с 3 курса. Лонг-лист «Лицея» (2018, 2022). Шорт-лист Волошинского конкурса (2018, 2019, 2021, 2022). Шорт-лист премии И.Ф. Анненского (2021). Шорт-лист MyPrize (2024). Участник и стипендиат 19-го Форума молодых писателей в Ульяновске. Полуфиналист Филатов-феста (2023). Автор критической книги о поэзии «Мы и камни» (2023).