«Фантастические Твари» и другие древности на склонах Нарра-Тюбе

О мусорной свалке и предварительных итогах масштабных археологических раскопок под Махачкалой

Кто из жителей да и гостей столицы Дагестана не знает о гигантской свалке, «курящейся» словно Везувий на склоне хребта Нарра-Тюбе, у юго-западных окрестностей Махачкалы?! Здешний мусорный полигон давно ликвидирован в «бумагах» республиканских чиновников, но тем не менее существует и функционирует исправно. Об этом можно судить по тому, как по замызганной и дурно пахнущей асфальтированной дороге, отходящей от федеральной автотрассы «Кавказ» и проходящей по краю посёлка Новый Агач-Аул, через каждые 2–3 минуты проносятся мусоровозы.

Надо сказать, что в тёплые времена года местные жители систематически «окуриваются» волнами вонючего воздуха от свалки. Ясное дело, почвы и воды в этих краях, в особенности в пойме речки Черкес-озень, тоже загажены и отравлены до предела. На сколько охватывает глаз — на деревьях и кустарниках, на почти всех мало-мальских выступах земли гирляндами висят–лежат разноцветные полиэтиленовые пакеты.

Нечто подобное один из авторов этих строк ощущал в свое время в научных командировках в Сирии, когда, зажмурившись и зажав крепко нос, приходилось пробираться через грязные трущобы Дамаска, вдоль реки Баррады.

Никогда мы не думали, что придётся не день и не два, а целых три с лишним месяца, работать с командой в непосредственной близости от этого зловонного места. Благо, дело происходило в осенне-зимний период, когда процессы гниения и разложения бытового мусора замедляются сильно, а периодические северо-западные ветра отгоняют «ароматы» и запахи свалки в противоположную сторону… 

Читатели, совершавшие в последнее время проезд из Махачкалы в Буйнакск и обратно по объездной «талгинской дороге», могли в ясную погоду увидеть сценки из жизни археологической экспедиции на широкой террасе, нависающей над правым берегом речки Черкес-озень: светло-охристый шатёр армейской палатки, сине-белый вагон-бытовка, снующие жёлтые «журавлиные носы» тяжёлых экскаваторов и разноцветные маленькие пятна археологов и их помощников. Так получилось, что газовики, тянувшие нитку магистрального газопровода «Кази-Магомед — Моздок» в обход Махачкалы, наткнулись здесь на археологический памятник из госреестра объектов культурного наследия.

Это был грунтовый могильник эпохи раннего железа Черкез-Кутан I. Он был случайно открыт в начале 80-х годов прошлого века при разработке мелового карьера. Затем карьер истощился и был заброшен, а нависающая сверху терраса постоянно сползала вниз, увлекая за собой древние могилы со всем содержимым инвентарём. В течение многих лет, можно сказать, десятилетий, дагестанские археологии посещали эти места, фиксировали разрушение грунтовых погребений, собирали на крутом оползневом склоне выпавшие из комплексов артефакты (обломки глиняных сосудов, бронзовые украшения и предметы вооружения и пр.), но до стационарных раскопок дело не доходило.

И дело не в том, что у нас не было желания или мы были сильно заняты исследованием других памятников. Всё упиралось в финансирование археологических исследований. И в прошлом году карты так сложились, что грунтовый могильник Черкез-Кутан Iоказался в створе реконструируемого участка магистрального газопровода. Его невозможно было обойти, и по решению генерального заказчика (ООО «Газпром инвест»; г. Санкт-Петербург) были выделены необходимые средства на проведение срочных охранно-спасательных раскопок на данном объекте. Условия проведения тендера и заключения договора с непосредственным заказчиком работ (ООО «Георесурс-2, г. Саратов) были таковы, что раскопки пришлось проводить в самое неудобное время года для археологических полевых работ — в позднюю осень и даже в начале зимы. С другой стороны, даже не представляем, как бы мы копали в этих местах, допустим, в знойное лето, когда смрадный дым вышеупомянутой свалки обволакивал бы нас при малейших ветрах в нашу сторону. А места эти ветренные в любое время года…

Объёмы проводимых новостроечных работ были столь масштабными, а сроки выполнения столь сжатыми, что пришлось мобилизовать все силы и возможности! Иначе памятники археологии грозили стать непреодолимой «пробкой» на пути прокладки магистрального газопровода. А это, как мы понимаем, повлекло бы за собой приостановку всех земляных работ, далее произошло бы удорожание сметы проекта и, в конечном счёте, срыв обозначенных сроков ввода столь важного народнохозяйственного объекта в строй.

В работе экспедиции приняли участие археологи и другие специалисты из Махачкалы, Москвы, Ростова-на-Дону, Владикавказа. Раскопки проводились на основании Открытого листа, выданного Министерством культуры РФ на имя А. Селезнёва. Хочется назвать ещё имена сотрудников экспедиции, без самоотверженного труда которых был бы невозможен общий научный успех: это археологи  Дибир-Али Хазамов, Марьям Сагитова, Галина Вольная-Керцева; археолог-реставратор Сергей Рагуленко; антрополог Сергей Фризен; чертёжники и художники Александр Галушко, Магомедали Малагитинов, Амина Мурсалова, Марьям Абдулмагомедова (Гусейнова) и Диана Раджабова; лаборанты СиянаШейхова, ЛабазанИбнухаджаров, Магомед Магомедов-старший, ДжанмамедГамзалиев и Тагир Абакаров; водители Магомед Магомедов (Арыхкентский), Магомед Магомедов-младший, Гусейн Асадулаев; экскаваторщики Ибрагим Маликов и Гаджи Ибрагимов.

Итак, каковы же результаты полевых работ на этом неординарном погребальном памятнике? Всего выявлено и раскопано 105 погребений. Подавляющее их большинство было совершено в грунтовых ямах, как правило, вытянутых конфигураций. Одно погребение имело катакомбную форму конструкции. 2 погребения расчищено в каменных гробницах, они относятся к эпохе поздней бронзы, к каякентско-хорочоевской культуре. Остальные 103 погребения датируются эпохой раннего железа, а если конкретно — могут быть отнесены к так называемому албано-сарматскому времени.

Грунтовые ямы были вырыты в толще тяжёлых суглинков, их подстилают горизонты песка и мела. Захоронения в ямах были индивидуальными, но встречались изредка и парные: взрослый+ребёнок или взрослый+взрослый. В последнем случае вместе были погребены мужчина+женщина. На раскопанном участке могильника погребения располагались рядами очень плотно, в нескольких случаях отмечались стратиграфические наложения одних могил на другие. Пока трудно сказать о причине таких «наложений». Дело в том, что картография могил ясно указывает на наличие в древности каких-то внешних, надземных маркеров расположения существующих могильных конструкций — иначе трудно было бы выдерживать в целом стройную рядность могил. В некоторых случаях между внешними контурами могильных ям расстояние меньше 10 см. Погребённые обоих полов и всех возрастов укладывались на дне ям в вытянутом положении, на спине, с превалирующей ориентацией головы на юго-восток. По всей видимости, ямы были перекрыты деревянными плахами, но из-за характера почв дерево здесь практически не сохранилось. Не находили мы и предметы из ткани и кожи — они истлели полностью. Плохо сохранились предметы из железа — в основном это оружие (мечи, кинжалы, копья) и рабочие инструменты (шилья, ножи).

Раз уж мы заговорили о металлических предметах, сопровождавших покойников, отметим, что раскопанные могилы большей частью не были ограблены — ни в древности, ни в наши дни, и содержали относительно богатый инвентарь.  У ног покойных (реже у головы) клали глиняные сосуды, в основном количество их было от 1 до 3 сосудов, но были случаи, когда с покойниками помещали по 4-5 и даже более сосудов. Морфологические формы сосудов самые разнообразные, впрочем, как и их размеры. Различаются горшки, котлы, чаши, вазы, курильницы, кружки, миски и плошки. Большая часть глиняной посуды орнаментирована, зачастую — изящными рельефными и гравированными узорами.

Большой интерес вызывают разнообразные украшения. Их делали из бронзы, минералов (янтарь, гагат, сердолик и т.д.), а также из пасты, стекла и фаянса. Понятно, что украшения сопровождали женские скелеты, но при мужчинах также обнаружены бусы, иногда кольца и перстни. Отметим, что женские скелеты часто находили буквально усыпанными разнообразными бусами и мелким бисером, количество их иногда насчитывало многие тысячи. Среди бронзовых украшений можно назвать булавки (стержневидные, ложковидные), браслеты (одновитковые с сомкнутыми и несомкнутыми концами; многовитковые), бляхи ажурные и дисковидные, колечки и перстни, в том числе одно- и двухщитковые, подвески и привески.

Полноценное, всестороннее изучение могильника Черкез-Кутан I ещё впереди, но даже сейчас, когда идёт непрерывная камеральная обработка материалов, можно сказать, что данный памятник выглядит просто уникальным на фоне ранее изученных археологических комплексов этой эпохи в Дагестане (Карабудахкент, Тарки и др.). Во-первых, ему нет равных по степени сохранности, объёму и источниковой информативности полученных коллекций. Во-вторых, в погребальном обряде зафиксирована очень редкая особенность, можно сказать, ранее нигде не встреченная — это установление у ряда женских скелетов по бокам от черепа и ног каменных столбиков, зачастую имеющих своеобразные ложбинки на верхних площадках. Пока трудно судить о функциональности этих каменных маркеров, возможно, они предназначались для поддержания какого-то покрывала (балдахина) поверх скелета.

И, наконец, в-третьих, среди многочисленного и разнообразного богатого инвентаря, сопровождавшего погребённых, можно выделить целый ряд невероятно интересных «уникумов», которые в будущем, несомненно, украсят экспозиции Национального музея в Махачкале.

Таких редких артефактов было найдено довольно много, здесь ограничимся лишь тремя предметами:

— великолепный длинный железный меч с бронзовыми накладками на рукоятке (предстоит большая работа по его консервации и, если получится, реставрации);

— металлическая (белый металл) пластина-подвеска в виде свернувшегося зверя;

— две литые бляхи — фалары (от конского украшения) с петлями на одной стороне, а на другой — изображениями всадника в развевающемся плаще на крылатом грифоне, терзающем оленя.

Могильник Черкез-Кутан I — не единственный памятник, который исследовался нами в прошедшем полевом сезоне. В октябре прошлого года мы раскапывали целую серию каменных насыпей в урочище Чачлибий, на южной экспозиции склона отрога Нарратюбинского хребта. Они были впервые выявлены нами вместе с археологом Леонидом Ильюковым в 2018 году. Теперь часть из них попала в зону реконструкции магистрального газопровода «Кази-Магомед — Моздок» на участке 600–610 км и была изучена в ходе спасательных полевых мероприятий.

В завершение скажем, что территория Махачкалы и его окрестностей общей площадью более 500 кв. км чрезвычайно богата на археологические памятники. Какая-то их часть была изучена ещё в прошлом столетии археологами Евгением Крупновым, Константином Смирновым, Владимиром Марковиным, Мурадом Магомедовым и Муртузали Гаджиевым, краеведом Магомедом Исаковым.

Большое количество памятников здесь уничтожено в ходе хаотической и непланомерной застройки города и его спутников, а также в результате преступной халатности руководителей разного уровня и, чего греха таить, культурно-правовой безграмотности и безразличия горожан. Самый свежий пример: на краю озера Ак-гёль, которое сейчас приходится спасать всем миром, в последние 15–20 лет планомерно уничтожалось поселение раннесредневекового времени: его территория перманентно кромсалась незаконными дачными участками граждан, сюда сбрасывался бытовой и промышленный мусор; в довершение всего эту часть озера отсекли дамбой и образовавшуюся котловину спешно засыпали строительными отходами. И всё — нет теперь на берегу озера Ак-гёль культурных отложений времён легендарного хазарского Семендера, наша историческая память уменьшилась ещё на одну ступень.

Что касается удивительного памятника Черкез-Кутан I, который мы изучали с сентября прошлого года по сей день, то ему, возможно, «повезло», что он попал в орбиту хозяйственной деятельности Газпрома, и были выделены финансы для организации и проведения срочных охранно-спасательных раскопок древних могил. Состоялось невероятное приращение источниковой базы для изучения албано-сарматской эпохи в Дагестане и на Северо-Восточном Кавказе в целом. Отметим здесь, что нам удалось найти и бытовой памятник — поселение, возможно, связанное с раскопанным грунтовым могильником — оно, как можно догадаться, располагалось на месте окраин описанной выше городской свалки. Памятник безнадежно погребен под многометровыми мусорными пластами.

А что будет после наших раскопок

с могильником Черкез-Кутан I?

Неужели его судьба теперь зависит от неумолимого и всеохватывающего расползания вширь соседа — гигантского мусорного полигона? А ведь здесь можно было бы устроить экспозиционную площадку для посещения туристами, а также школьниками и студентами; здесь можно было бы проводить долговременную полевую практику для историков-первокурскников ДГУ и ДГПУ. Отсюда открываются фантастически красивые виды на Махачкалу, Новый Хушет, Каспийск, на прибрежную полосу Каспийского моря.

Говорят, недавно государство то ли выделило, то ли заложило в будущий бюджет деньги на очистку русла реки Черкес-озень. Как мы уже говорили, она протекает буквально рядом с памятником, подмывая и без того изуродованную карьером высокую правобережную террасу с находящимся на ней археологическим памятником. Хочется помечтать, что руководители города и республики найдут возможность добавить к этим специально выделенным средствам дополнительные ресурсы, чтобы их хватило на очистку от мусора и облагораживание территории всей округи — от излучины р. Черкес-озень до окраин посёлка Новый Агач-аул и от вершины Нарратюбинского хребта до автотрассы «Кавказ». И, конечно, немедленно надо поставить непреодолимые преграды на пути мусоровозов, которые день и ночь вывозят сюда отходы жизнедеятельности Махачкалинско-Каспийской агломерации.  Догадываюсь, что на бумаге есть где-то законные мусорные полигоны для Махачкалы и её окрестностей, но, видимо, куда дешевле и проще сваливать нечистоты и грязь тут поблизости. Печально всё это.

Фото: Камиль Чутуев, Рабадан Магомедов