АСАДУЛЛАХ ДИБИРОВ (1888–1961)

Литературный перевод с лакского
Арбена Кардаша

СТИХИ СКИТАНИЙ 

* * *
Будь проклят сумасшедший век
И дни страданий, мук моих,
Когда все козни злых врагов 
Убийственней ударов в дых!

За что бы я ни взялся, мне 
Мешала интриганов рать. 
Заветным всем мечтам моим
Не сбыться, хоть дано летать.

Жестоко нынче разлучен 
С семьёй, с роднёй, с аулом я.
И грозно кинула судьба 
Меня в сибирские края.

О ранах сердца рассказать 
Не в состоянии язык.
Чернила пусть заменит кровь:
Заплачь, перо – души родник!

Коль спросит кто меня о том, 
Как я живу в глухом краю,
То беспросветный мрак вокруг 
Весь в душу перешел мою.

Душевные муки 
Слезами гашу,
На пламени гнева 
Я слезы сушу.

Багряная заря вдали,
Чей умиротворяет свет, 
Любимым сестрам — я прошу — 
Мой чистый передай привет.

Я умоляю по ночам,
Свой обращая взор к луне:
«О старой матери моей 
Хоть что-нибудь поведай мне.

И детям передай моим,
Как одинок я и зачах,
Когда по ним тоскую я 
В снегах бескрайних и лесах.

О, вы, невольники ветров,
О, тучи черные небес!
Прошу нести моей семье 
Хоть весточку, что жив я здесь».

Мне б донести до мусульман,
До всех единоверцев глас,
Что не могу я исполнять 
Свои молитвы, свой намаз.

И негде голову склонить,
Укрыться нечем от пурги.
Друзья пусть знают, что, как зверь, 
Я одичал в глуши тайги.

Делиться не с кем – нет друзей. 
И пообщаться – нет людей.
Не позавидуют сейчас
И звери участи моей.

Вдохнуть б хоть раз прохладу гор, 
Из родника б испить воды!
До наших бы достать садов
И райские вкусить плоды!

* * *
С тех пор, когда злой рок меня 
С родимым разлучил гнездом 
И с ароматом милых гор,
Холодные леса — мой дом.


Я за Фортуною гонюсь,
А та спешит лягнуть меня! 
Швырнуть ударами хвоста 
Меня в японские края.

Кругом снега, уступы скал,
Грот дикий — кровелька моя.
И хлеба позабывши вкус,
Олениной питаюсь я.

Здесь непролазные леса, 
Их рассекает лишь река. 
Конца и края нет земле, 
Забытой Богом на века.

И люди необычны тут,
Им разум, кажется, не дан,
Черты у них, как у чертей,
Повадки — как у обезьян.

Чтоб различать дни — солнца нет, 
И нет часов, чтоб время знать.
Ни праздник, ни обряд, ни пост 
Здесь невозможно соблюдать.

Неумолкаема пурга,
И стужа бешеней в сто крат.
Неумолим, звенящ мороз,
Что и термометры трещат.

Укоротились дни совсем,
А ночи же — вдвойне длинны.
Душевным мукам нет конца,
Бессонница украла сны.

Как часовой, что стережет 
Почтамт, вокруг него кружа,
Я ночи провожу в ходьбе,
Как лист, от холода дрожа.

И тело бренное мое 
Отвыкло насовсем от сна.
Веду я молчаливый спор 
С костром, и ночь моя длинна.

И в поисках съестного дни 
Проходят долгой чередой.
Я от безлюдья одичал,
Тоскуя по среде людской.

* * *
Судьбину горькую мою
Врагам лишь пожелать могу.
Но беспросветна столь она,
Что не желаю и врагу. 

Я, как от стада своего 
Отбившийся олень, хожу,
По дальним русским городам 
Плутаю, рыскаю, брожу.

Как сокол, в страхе неземном 
Скрывающийся от орла,
Пытаюсь прятаться везде,
Где распростерлась тень крыла.

Земля без края и конца,
Недосягаем небосклон.
Мне тесен этот мир вокруг,
Как тесен пуле свой патрон.

Мой жребий наказал меня 
Неблагодарностью людской,
Людьми, слащавыми в речах 
И столь продажными душой.

Обузой стал я для родных,
Как видно, такова судьба.
И раньше срока одряхлев,
Я стал униженней раба.

А судьбоносный поезд мой 
С вагонами надежд застрял 
В необъяснимых тупиках,
И неизвестно, где вокзал.

О невод, кинутый людьми 
В бушующий простор морской,
Лови, как рыбку, ты меня,
На берег выкинь ледяной.

* * *
Подняться было захотел 
К сиянью вековых вершин,
Но опустил меня злой рок 
На донья жизни — до глубин.

Дорогой верной столбовой 
Идти стремился я к дворцам,
Но вдруг в руины я попал,
За ними пропасть, бездна там.

Лелеял светлые мечты,
Но, жаль, надежды не сбылись. 
Все жилы тела моего 
Злым испытаньям поддались.

Кто наслаждения отверг 
Иль отказался от утех?
Соблазна выше разум лишь, 
Блажен тот, кто отринул грех.

Я меры в радости не знал, 
Терпенье в горе не ценил,
К несчастьям ближних глух бывал 
И тем Аллаха прогневил.

С удачей риск не совмещал,
А неудачу не терпел.
Чтоб невозвратное вернуть, 
Потратил время зря — вне дел.

Не взвешены поступки все,
И не обдуманы слова.
Исправиться смогу ли я? 
Надежда теплится едва.

Свои ошибки осознав,
Готов я искупить вину.
Аллаха приговор любой 
Приму смиренно, долг верну.

* * *
Наш дагестанский горный мед 
Мне всякий исцелит недуг, 
Природа, чистый воздух гор
Мне переполнят силой дух.

Бог создал мир, чтоб людям свет 
Дарить в пристанище земном, 
Страданьями «приправил» жизнь 
Он тем, кто позабыл о Нем.

Нет счета всяким чудесам,
И разнолика красота.
Тому отрада, кто учен,
А кто умен, блажен всегда.

Прошел я мимо этих благ,
Но рано ль, поздно ль — все равно 
Господь проявит милость к тем, 
Кому в опале быть дано.