Александр Емельянович Криштопа, ученый и учитель | Журнал Дагестан

Александр Емельянович Криштопа, ученый и учитель

Дата публикации: 24.01.2025

Шахмардан Амиров

«Я художник — я так вижу» Культура

В Национальном музее Дагестана имени Алибека Тахо-Годи состоялся инклюзивный мастер-класс в смешанной...

3 дня назад

Кладбищенские истории История

Сначала уехали соседи-евреи и попросили присмотреть за могилой своих стариков. Потом уехали знакомые и...

3 дня назад

Чернеет неба гаснущий экран Литература

Вспоминая «Волошинский сентябрь» Специальный конкурс журнала «Дагестан» в номинациях...

4 дня назад

Памяти маэстро Культура

В Республиканской детской школе искусств Мурада Кажлаева для особо одаренных детей, в последний...

5 дней назад

Историческое знание, при всей кажущейся оторванности от сиюминутных практических потребностей людей, является чрезвычайно важным элементом культуры, более того, оно является краеугольным камнем национальной идентичности. Об исключительном значении исторической памяти, в частности, свидетельствуют судьбы некоторых великих современных народов, не имевших либо потерявших свою государственность и даже этническую территорию, но сохранивших свою идентичность только благодаря коллективной памяти, которая в прошлом бытовала в форме эпических преданий или в форме записанных событий, религиозной традиции, а позднее, в XIX-XX вв., в форме академических исторических сочинений.

В дагестанской традиционной культуре, начиная с эпохи средневековья, труд хронографов, хранителей знаний о прошлом всегда пользовался исключительным уважением и авторитетом. С появления в XIX веке авторизованных сочинений по истории Дагестана и вплоть до настоящего времени имена летописцев Абд ар-Рахмана аль-Гази-Гумуки, Мухаммада Тахир аль Карахи, Али-кади ас-Салти и историков-исследователей, писавших на арабском, тюркском и дагестанских языках, – Гасана Алкадари и Али Каяева, а также  наших современников, работавших уже в рамках русскоязычной исторической традиции, – Расула Магомедовича Магомедова, Владилена Гадисовича Гаджиева и ряда других на вечные времена сохранятся в памяти потомков.

Охватывая ретроспективно развитие исторической мысли в Дагестане, можно смело утверждать, что имя Александра Емельяновича Криштопы уже сейчас входит в число главных исторических мыслителей Дагестана. Он является одним из крупнейших современных историков-медиевистов Кавказа, а его заслуги и вклад в дагестанскую культуру невозможно переоценить.

Его главный фундаментальный труд, который он защитил в 1981 г
. в качестве квалификационной научной работы, был посвящен одному из сложнейших и малоинформативных периодов, известных как «темные века» в истории Дагестана. Это исследование, построенное на анализе средневековых источников, неравноценных и зачастую противоречащих друг другу, до настоящего времени является образцом критического исторического исследования для всех медиевистов-кавказоведов. Эта работа под названием «Дагестан в XIII – начале XV вв. Очерк политической истории» была издана в 2007 году его благодарными учениками выпуска истфака ДГУ 1982 года и в настоящее время входит в сокровищницу исторической мысли Дагестана.

Я знаком с Александром Емельяновичем Криштопой с 1975 года, когда, будучи школьником-старшеклассником, имел счастье принять участие в качестве волонтёра в работах археологической экспедиции истфака ДГУ, которая в течение того полевого сезона была занята раскопками каменных ящиков некрополя Тахир-Кала, расположенного между Карабудахкентом и Манасом. Это была первая экспедиция среди многих в моей жизни, в которой я впервые узнал о методике и правилах полевого археологического исследования. Таким образом и получилось, что моим первым наставником и учителем в профессии, которой я в результате посвятил свою жизнь, был А. Е. Криштопа, ученый, который, будучи прежде всего историком, исследователем различных письменных документов, является также и профессиональным археологом. В дальнейшем, в 1977-1982 гг., когда я был студентом истфака ДГУ, наше знакомство превратилось в дружбу, которая продолжается по настоящее время.

Моему поколению довелось быть студентами на самой вершине периода застоя советской власти, отраженного во множестве анекдотов времени второй половины правления генерального секретаря ЦК КПСС товарища Л. И. Брежнева. Однако теперь, по прошествии десятков лет, тот период уже не выглядит только как время, когда общественной добродетелью считались безынициативность, чинопочитание и отсутствие личной инициативы: многое из той неповторимой эпохи вспоминается с ностальгией и даже с некоторой гордостью.

В целом ДГУ финального периода советской власти – это был крепкий вуз, который по уровню профессиональной подготовки был вполне сопоставим с ведущими учебными заведениями Советского Союза. Из стен только исторического факультета университета вышло множество достойных специалистов, составивших славу исторической науки нашей страны, включая несколько академиков, членов-корреспондентов, докторов наук. Некоторые из выпускников факультета возглавили академические институты в Российской Федерации и за её пределами. Среди выпускников истфака ДГУ можно вспомнить таких авторитетных профессионалов, как Р. М Мунчаев, Х. А. Амирханов, И. Х. Урилов, А. К. Алекперов, З. Махарадзе и целый ряд других.

В годы моей студенческой жизни на историческом факультете ДГУ было много замечательных преподавателей, которые пользовались заслуженным уважением и авторитетом в студенческой среде. Здесь, в частности, можно вспомнить такие имена, как Р. М. Магомедов, Ф. З. Феодаева, В. П. Дзагурова, Ш. Б. Арчиллаев, М. И. Абакаров, С. Х. Асиятилов, Н. А. Сотавов, А. Р. Магомедов и целый ряд других достойных специалистов. К их числу относился и А. Е. Криштопа, который в те годы был одним из самых молодых преподавателей факультета. Он начал работу как один из создателей и в дальнейшем заведующий археолого-этнографическим музеем при истфаке ДГУ. С середины 1970-х он вел на историческом факультете семинарские занятия по отечественной истории, а со второй половины 1980-х уже сам читал курс лекций по отечественной истории, сменив своего учителя, профессора Р. М. Магомедова.

Надо сказать, что в 70-е годы XX века истфак был весьма престижным факультетом и имел при поступлении один из самых высоких абитуриентских конкурсов среди прочих факультетов ДГУ. Это было связано с тем, что факультет в советские годы был одновременно и кузницей профессиональных историков, работавших в области образования и науки, и житницей профессиональных номенклатурных работников, которые, как правило, начинали после окончания ДГУ трудовую биографию третьими секретарями райкомов партии (КПСС) и иногда достигали вершин республиканской административной пирамиды власти. Соответственно, одна группа студентов была ориентирована на постижение истории, а другая – на государственную и ведомственную карьеру. Последняя воспринимала исторические знания не более как формальную необходимость для будущей работы в качестве государственных чиновников и партийных функционеров.

Александр Емельянович эту двойственность студенческой аудитории факультета прекрасно понимал и был ориентирован только на ту часть, которая искренне разделяла его собственную любовь к истории. Именно этой группе студентов он и отдавал все свои знания, силы и время.

Александр Криштопа

Поскольку он сам был несколько моложе основного корпуса профессорско-преподавательского состава факультета, то его отличали в те годы неформальность общения и многие общие с моими соучениками интересы. Это касалось как песен В. Высоцкого, Б. Окуджава, А. Северного, которых он знал множество и прекрасно пел под гитару, так и волновавших общество того времени шедевров отечественной и зарубежной литературы (М. Булгаков, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Г-Г. Маркес, Э. Хемингуэй, К. Воннегут, Т. Уайлдер и др.) и кинематографа (А. Тарковский, Г. Данелия, А. Кончаловский, Э. Рязанов, О. Иоселиани и др.). В то же время, при всей свободе общения, Александр Емельянович, обладая обостренным чувством собственного достоинства, никогда не допускал панибратства. При том, что он сам полностью избегал алкоголя, мне доводилось слышать от него фразу «Мы с вами вместе не пили», что ставило необходимые границы в общении для тех, кто их не всегда чувствовал.

Помимо стандартной учебной процедуры – лекций, семинарских занятий и экзаменов, учебный процесс на историческом факультете включал в себя ежегодное написании тематических курсовых работ. Эти работы могли представлять собой формальные компиляции, собранные из двух-трех тематически близких книг, или быть авторским историческим исследованием. Вокруг Александра Емельяновича всегда группировались только те, кто брал в качестве курсовой работы самостоятельные исследования, посвященные реальным проблемам истории, археологии и исторической этнографии Дагестана. Занимаясь со студентами той или иной проблемой, он сам так увлекался, что порой было не всегда понятно, кто вкладывает в исследование больше сил и энергии: соискатель или его научный руководитель. Поскольку он был в те годы не женат, то бывали случаи, когда некоторые мои друзья-однокурсники, засидевшись допоздна за работой в его маленькой, заставленной книгами квартире, окна которой выходили на обком КПСС, и ночевать оставались у него дома.

Поскольку официальная марксистско-ленинская догматика пыталась поместить всё богатство исторического процесса в прокрустово ложе идеологических ограничений, то вполне естественно, что уже в относительно безопасные 70-80 годы XX века пытливые умы не были удовлетворены дозволенными рамками осмысления прошлого. Официальная методология, которой обучали профессиональных историков, позволяла получать очень приблизительное представление о богатстве событий и закономерностях развития общества. Согласно дозволенной доктрине, закономерности исторического процесса человечества сводились к безликой диалектике противостояния «производительных сил и производственных отношений», «базиса и надстройки» через механизмы такой же безликой «классовой борьбы», оставляя за рамками живых людей и целые этнические группы с их чувствами, желаниями и страстями – это были не более чем статисты исторического процесса. В противовес этой черно-белой и двухмерной официальной картине исторического мироздания Александр Емельянович Криштопа учил нас, допущенных в его круг общения, истории во всём её многоцветии и объеме. От него мы впервые услышали о великом британском историке А. Тойнби, о не менее эпичной французской исторической «Школе Анналов» и таких именах, как Л. Февр, М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф и др. От него мы впервые узнали о школе популяционного психоанализа швейцарского психиатра К. Г. Юнга, исследовавшей поведенческие и ментальные стереотипы общества, что оказалось невероятно важным и продуктивным, прежде всего для исследователей первобытных культур.

Рассказ об А. Е Криштопе был бы не полным, если бы мы не вспомнили о работах археологической экспедиции истфака ДГУ, которую бессменно возглавлял А. Р. Магомедов и участником которой также бессменно был Александр Емельянович. Официально археологическую практику студенты истфака проходят один раз по окончании первого курса учебы. Однако в значительной степени благодаря личному обаянию А. Е. Криштопы сложилось так, что в работах экспедиции как я сам, так и группа моих друзей-однокурсников принимали участие в течение всех лет обучения в университете. Эта экспедиция провела целый ряд разведок и раскопок разновременных памятников в Карабудахкентском, Ногайском, Тарумовском, Левашинском, Сулейман-Стальском, Табасаранском, Кахибском и других районах Дагестана. В ходе тех работ были исследованы разновремнные памятники от эпохи средней бронзы (Тахир-Кала), албанского времени (Ашага-Стал Казмаляр) до средневековья (Сенгаши). Все те годы сердцем и мотором проведения раскопок экспедиции был А. Е. Криштопа, который щедро делился знаниями о методике полевых исследований со студентами, проявившими интерес к археологии.          

Результатом научного и педагогического подвижничества А. Е. Криштопы, помимо его собственных изысканий, можно назвать тот факт, что его с гордостью называли и называют своим учителем целый ряд специалистов, ставших профессиональными исследователями прошлого – как письменной, так и дописьменных культур Дагестана, Кавказа и Передней Азии. К их числу можно отнести имена А. С. Шмелева, А. О. Абашилова, М. А. Ахдуханова, Г. И. Гадисова, И. А. Каяева, А. Д. Курбанова, М. А. Курбанова, Ф. М. Далгат, Дж. А. Эфендиевой, Д. Ш. Рамазановой, С. Б. Манышева, М. А. Бакушева, И. А. Эмирханова, Р. А. Абдуразакова, А. И. Омарова, М. Т. Гаджимурадова и других исследователей, включая и  автора этих воспоминаний.

Шахмардан Амиров, ведущий научный сотрудник отдела теории и методики Института археологии Российской академии наук, доктор исторических наук.