«А вы тогда вообще работали?»

Много лет назад я начал коллекционировать смешные истории, свидетелем (или участником) которых мне довелось быть, и в какой-то момент понял, что героями большинства этих историй были мои коллеги-журналисты, с которыми довелось работать в молодости. Это объяснимо: чем старше мы становимся, тем чаще мысленно возвращаемся в прошлое, в годы, когда трава была зеленее, мороженое вкуснее, а по утрам не приходилось пить таблетки «от возраста». Поскольку в журналистику я пришел совсем зелёным, лет в семнадцать, молодость моя прошла в редакциях газет и на телевидении. И именно эти годы всё чаще всплывают в памяти сегодня.

Время от времени некоторые из записанных историй я публиковал на различных площадках — просто, чтобы сохранились. После очередной публикации кто-нибудь из молодых коллег обязательно спрашивал меня: «А вы, что, тогда вообще не работали? Только пили и разыгрывали друг друга?».

«Конечно же, нет, — объяснял я. — Просто наша память устроена так, что работа и прочие будни сохраняются в ней затуманенным фоном». И при попытках активизации подсознание в первую очередь, подсовывает нам самые яркие картинки: неожиданные прорывы и открытия, моменты противостояния и борьбы, истории любви и дружбы или — это как раз мой случай! — смешные истории, без которых лично я жизни не представляю. Когда сегодня я порой с ностальгией обращаюсь к до-перестроечным временам, память услужливо подсовывает именно их. И я снова окунаюсь в атмосферу изобретательных розыгрышей, царившую во многих наших газетах в те годы. Увы, большинство прикольных историй тех лет уже забылось, но некоторые из них постоянно со мной.

Доинтернетовские фейки

Главным инициатором розыгрышей в «Дагправде», где мне довелось проработать много лет, безусловно, был Владимир Владимирович Гамалей. Человек талантливый, веселый, умевший создавать праздники из ничего. Очень жалею, что не сохранил его шуточные стихи, которыми он регулярно одаривал нас по самым разным поводам. В дырявой памяти остались лишь отдельные строчки, поэтому приведу одну, дающую хоть какое-то представление о поэтических опусах Гамалея.

Сначала короткая предыстория. В начале восьмидесятых заместителя редактора Сашу Дрокина (он пришел в «Дагправду» из обкома партии) включили в состав партийно-правительственной делегации, направляемой в Монголию. Обычная рутинная поездка, в которой Дрокину, скорее всего, досталась роль статиста без слов. В стихах же, которые Гамалей посвятил этому событию, Дрокин представал звездой российской дипломатии, каждому слову которого жадно внимала вся страна. Кончались эти стихи коллективной просьбой братского монгольского народа: «Хотим, чтоб славный возглавлял хурал уже не Сухэ-Батор — Сухэ-Дрокин».

Но ярче всего талант Владимира Владимировича проявлялся в многоходовых розыгрышах, где соперников ему не было. Особо запомнились вот эти два.

В те годы новости из Москвы приходили на телетайп: в редакции была специальная комната, где стоял жужжащий аппарат, выплевывающий из своих недр бесконечную бумажную ленту с самыми важными новостями. Типа «состоялся съезд», «запустили очередную ракету», «выступил с докладом» незабвенный Леонид Ильич.

Накануне главных праздников на телетайп обычно приходили длиннющие списки награждённых орденами и медалями СССР. В один из дней в списке обнаружилась фамилия главреда «Дагправды» Николая Васильевича Комиссарова. Если не ошибаюсь, ему тогда дали орден Трудового Красного Знамени. Банкет растянулся на два дня. Сначала отмечали в редакции, затем у Комиссарова дома, где собрались уже vip-гости.

Застолье то вспоминали в редакции долго, жалея лишь о том, что ордена в стране дают достаточно редко. Особенно журналистам. Но прошло всего два года, и телатайп снова выдал фамилию Комиссарова в списке награждённых. И снова был банкет, спиртное лилось рекой, а редакция ходила пьяная и счастливая. И vip-банкет, рассказывают, прошел на славу.

Правда, потом оказалось, что второго ордена не было. Просто ответственный секретарь редакции Владимир Владимирович Гамалей специально сохранил старую телетайпную ленту, а потом незаметно подсунул её к свежим новостям.

Отреагировали на шутку ответсека в редакции по-разному. Кто-то жалел Комиссарова, понёсшего серьезные расходы, кто-то восхищался Гамалеем, некоторые предпочли своё мнение не озвучивать. Но самую бурную реакцию эта шутка вызвала у заведующего сельхозотделом Виталия Николаевича Фёдорова. «Так ему и надо, — громко вещал он в коридоре, — я ни капли не жалею, что он столько денег потратил. Вроде опытный журналист, а документ не изучил. Ладно, на дату не посмотрел, но мог бы обратить внимание, что фамилии в списке те же самые. А так не бывает. Правильно Володя сделал, это научит нашего редактора внимательно тексты читать!»

Ровно через месяц банкет в редакции организовывал Фёдоров. Обмывали исполнение главной мечты его жизни: накануне телетайп выдал сообщение о том, что футбольному судье В.Н. Фёдорову (судейство республиканских турниров было его главной страстью) присвоена всероссийская категория. И отныне он мог судить матчи первой лиги, в которой играет махачкалинское «Динамо». Уже к концу застолья Гамалей попросил награждённого: «Виталий, прочти нам, наконец, этот исторический документ, а мы за это выпьем».

Фёдоров достал из стола телетайпную ленту, надел очки и, глядя поверх них, громко прочел: «Фёдорову Виталию Николаевичу присваивается всероссийская категория». «А чего начало-то пропустил?» — не унимался Гамалей. «Мне, что, весь список теперь читать? — удивился Федоров. — Вы же там все равно никого не знаете». «Список не надо, — настаивал Владимир Владимирович, — ты нам начало документа прочитай, чтобы мы впечатлились».

Федоров снова взглянул поверх очков на телетайпную ленту в руке, потом покраснел, закашлялся и начал судорожно рвать судьбоносный документ на мелкие части. «Ничего, — улыбнулся Гамалей, — у меня на всякий случай второй экземпляр сохранился, сейчас я всех ознакомлю. Значит так, читаю: «Указ Президиума Верховного Совета СССР. Издан специально для заведующего сельхозотделом «Дагправды» Фёдорова — большого специалиста по внимательному чтению текстов и хренового футбольного судьи».

Правильная компания

И еще одна короткая история из недр «Дагправды». Долгие годы штатным фотокорреспондентом в редакции работал Фёдор Иванович Зимбель. Легкий, весёлый человек, любитель выпить, заядлый охотник. К слову, бывший фронтовик, в своё время дошедший до Берлина.

В один из дней на редакционном стенде объявлений появилось сообщение о том, что вечером в редакции состоится внеочередное партийное собрание, на котором будет слушаться персональное дело коммуниста Зимбеля. Как оказалось, Федя (его называли так все, даже самые молодые журналисты) в прошлую пятницу без уважительной причины в очередной раз пропустил общее партийное собрание коллектива и теперь должен был за это ответить.

«Мы долго терпели, — громко возмущался в коридоре заместитель редактора Иса Айгубов, возглавлявший партийную организацию газеты. — Он раз и навсегда должен понять, что для коммуниста дела партии — главное дело жизни».

Не помню, кто именно вел стенограмму исторического собрания (как беспартийный я на нем не присутствовал), но документ этот дал нам почитать Гамалей. А поскольку он оказался очень коротким, запомнил я его практически дословно.

Айгубов: Товарищи, у меня всего один вопрос. Где был коммунист Зимбель, когда в прошлую пятницу коммунисты редакции собрались на открытое партийное собрание?

Зимбель: А где был коммунист Айгубов, когда этот самый Зимбель брал Берлин? (легкий смех в зале. Комиссаров призывает всех к порядку).

Айгубов: Это к делу не относится, я был там, куда меня направила партия. А вот где вы были в пятницу?

Зимбель: На охоте. Товарищ пригласил. (Смех усиливается).

Айгубов: Вы в своем уме? Что вы тут несёте! Какой товарищ? Как его зовут?

Зимбель: Магомедсалам. Позвонил мне в четверг и пригласил на охоту. Я, конечно, согласился. Я же коммунист, хорошо понимаю, что такое партийная дисциплина.

Айгубов (теряя терпение): Издеваетесь? Какая дисциплина! Вы вообще о чём?

Зимбель: Но ведь Магомедсалам Ильясович все-таки первый секретарь обкома, а значит, мой главный партийный начальник. И как, скажите, я ему могу отказать? (В зале хохот, переходящий в истерику).

Комиссаров: Ну чего вы все к Федору Ивановичу привязались, персональное дело какое-то придумали? Ну, уехал человек на охоту, с кем не бывает. Да и собрание прошлое у нас не очень важное было. И вообще, работать надо, номер у нас ещё не закрыт…

Иллюстрация: Igor Żakowski